Замерзшие сердца - Ханна Коуэн
Тайлер
Икры горят, плечи гудят. Я еле дышу, изнемогая от усталости после последних двух часов тренировки на льду. Между тем бесконечный бег по кругу и постоянное столкновение с бортами – это лишь детская забава по сравнению с игрой, которая предстоит в выходные.
«Калгари Стимроллерс» намерены нас разгромить, и их уверенность отнюдь небезосновательна: наглые нападающие в лице Энтони Майерса и Райана Делавэра играют чересчур агрессивно, а защитники безоговорочно следуют их примеру. Предположим, Райану трудно забрать шайбу у одного или пяти моих товарищей. Сначала в дело вступает Энтони, врезаясь в нескольких игроков, а потом и остальная команда начинает жесткую игру, грязную, как простыни Брейдена после ночных похождений.
Я очень стараюсь не поддаваться волнению, как и остальные парни в команде. Да, в последнее время мы все на нервах. Только переживаем мы отнюдь не из-за игры с «Калгари Стимроллерс», а за самого лучшего игрока лиги – за парня, который после подписания нового контракта выбрал самую неудачную игру для своего дебюта в составе «Ванкувер Варриорз». За Оукли, мать его, Хаттона. И моя работа заключается в том, чтобы его защитить. Чего бы мне это ни стоило.
В голове вспыхивает образ Грейси, которая с обожанием смотрит на брата своими добрыми голубыми глазами, и эта картинка только подчеркивает важность предстоящей игры. Если он облажается, Грейси упадет духом, а я никогда себя не прощу.
Слышу, как открывается дверь в раздевалку – в ответ прочищаю горло и качаю головой. Я единственный, кто не ушел с тренировки, за что нужно сказать спасибо моей дрянной привычке убиваться до потери сознания. Наверное, кто-то оставил в раздевалке ключи от машины или еще что-нибудь.
– Что-то забыл? – кричу я, заталкивая тренировочную форму в сумку.
– Ты один?
К шкафчику подлетает Джессика – лучшая подруга Грейси – и неожиданно бросается мне на шею. Невысокая девушка сотрясается от рыданий, звучащих, как мне кажется, довольно наигранно.
Я кладу ей руки на плечи и решительно отталкиваю:
– Что ты делаешь?
Я настолько ошарашен и зол, что аж во рту пересыхает. Наконец я собираюсь с мыслями и направляюсь к двери, чтобы убедиться в отсутствии зрителей или охраны.
– Тебе нельзя сюда заходить, – отрезаю я, обернувшись.
– Нам нужно поговорить.
– Нам не о чем разговаривать. Уходи, – указываю я на дверь. Чувствую, как желудок сжимается, как подкатывает волна тошноты. Так сильно жмурюсь, что в глазах появляются звездочки.
– Есть о чем. Я должна ей о нас рассказать. Я на нее сорвалась, Тайлер, и ты бы видел ее лицо, – плачет она, обнимая себя руками, как будто пытаясь вызвать во мне чувство жалости. Однако кроме злости я ничего не испытываю. Если бы Джесс переживала за Грейси, она бы не пришла сюда и не стала бы взбираться на меня, как на чертово дерево.
– Ты что сделала? Что ты ей сказала? И что значит «рассказать о нас», – психую я при одной только мысли о расстроенной Грейси. Знаю, мне стоило бы беспокоиться о всплывшей правде – о том, что несколько лет назад мы с Джессикой переспали, – однако эти события меркнут на фоне той боли, которую Джесс, будучи самовлюбленной, неуверенной и мелочной девицей, могла причинить Грейси.
– Я обидела ее. Сильно обидела. Не смогла сдержать поток слов: он вырвался на нее, и я ничего не смогла сделать!
– Твою мать. Ты можешь перестать ныть? У меня нет времени выслушивать твое дерьмо! – Я шагаю к двери. Если Грейси сейчас плохо, я должен быть с ней, а не с этой стервой, которая выдает себя за лучшего друга.
– Ты не можешь вот так уйти! Ты мне нужен! – Джессика снова взрывается слезами.
– Ничем не могу помочь. Иди уже. Я ухожу.
Схватив сумку, распахиваю дверь и удаляюсь по пустому коридору с пугающей скоростью. За спиной раздаются быстрые шаги: должно быть, она бежит, чтобы не дать мне так быстро исчезнуть.
Я ускоряю шаг.
– Нам нужно поговорить, Тай! – вопит Джесс. Ее голос пронизан настолько сильным отчаянием, что мне приходится сдерживать подступающую к горлу желчь.
Из-за этого обращения тело хочет застыть, в то время как мозг умоляет продолжать побег, лишь бы уйти от нее, пока я не дал волю ярости.
Но все-таки побеждает тело – шевелить ногами больше не получается.
– Не называй меня так. Никогда, слышишь? – выплевываю я, стараясь произносить каждое слово чуть тверже предыдущего, чтобы она не смогла превратно истолковать их смысл. – Ты была ошибкой, о которой я пожалел в тот момент, когда все случилось. Когда трахал тебя, я был слишком пьян, чтобы понять, кто ты такая. Лучше бы я об этом не помнил. Нас никогда не будет. И если ты хочешь сохранить дружбу с Грейси, предлагаю тебе принять эту истину и прекратить попытки трахаться с ее парнем у нее за спиной. Имей к себе хоть каплю уважения, Джессика.
Она молчит, удаляясь от меня медленными шагами и отказываясь моргать, чтобы не пролить на щеки навернувшиеся слезы. Я воспринимаю молчание как добрый знак – она наконец-то поняла.
Но вдруг Джесс выпрямляет спину и одаривает меня пристальным взглядом:
– Скажи ей, Тайлер. Иначе это сделаю я.
Я раздраженно киваю и, развернувшись на пятках, вылетаю с территории арены. Добравшись до машины, ударяю рукой по кузову. Резкая боль пронзает ладони, пока удерживаю на них вес всего тела. Опускаю голову и тупо смотрю на асфальт. Секс с Джессикой – это самый тупой поступок в моей жизни. И плевать, чья она лучшая подруга.
Глава 23
Грейси
– Вы даже не представляете, как я счастлива! – визжу я, чуть ли не подпрыгивая на месте. С одной стороны я держу за руку Аву, а с другой – маму. – Вы только посмотрите, сколько здесь народу!
Взволнованными глазами я разглядываю арену, не переставая поражаться, что на трибунах нет ни одного свободного места. Мы сидим на нижнем ярусе справа, в пяти рядах от пока что пустующей скамейки «Ванкувера».
– Как же я нервничаю, – бормочет Ава, вцепившись свободной рукой в колено. На левой руке в свете флуоресцентных ламп сверкает камень размером с монету.
О предстоящей игре Тайлер говорил очень мало. Да я и не настаивала, учитывая, что ему не хотелось вдаваться в подробности. Но теперь очевидный страх Авы наводит меня на мысль, что все-таки следовало быть понастойчивее и выпытать из него всю информацию.
– Оукли всех порвет, как и всегда. К тому же это его первая игра в «Ванкувере». Он будет рвать задницу, но сделает все, что в его силах. – Я вроде и пытаюсь поддерживать Аву, но от
