Очаровательный повеса - Элизабет Хойт

– Ужин ровно в семь через три дня. Надеюсь, мы сможем взять экипаж твоего брата?

Глава 9

Дав бежала и бежала сквозь заросли леса.

Ветки деревьев хлестали ее по лицу, она спотыкалась о корни и не раз падала, но всякий раз поднималась, потому что слышала топот королевских стражников, следовавших за ней по пятам. Она бежала, пока ее туфельки не превратились в лохмотья; бежала, пока ноги еще держали ее; бежала, пока не услышала ужасный рев…

Поздно вечером Бриджит Крамб, как обычно, совершала обход, чтобы убедиться, что двери и окна надежно закрыты на ночь. Вообще-то это была обязанность лакея Боба, но Бриджит предпочитала делать это сама.

Кроме того, ей нравится этот ритуал, потому что она втайне считала своими владениями.

Бриджит потрогала замок на большой парадной двери, кивнула Биллу, чья очередь была сидеть у входа, и направилась к лестнице. Пока она поднималась, свет ее канделябра плясал по темным стенам, увешанным картинами, по большей части портретами, и лица далеких предков Монтгомери строго взирали на нее, хранительницу всего этого великолепия. Все слуги уже спали или собирались спать. В доме было тихо. Слышен был только звук ее шагов. Проверив на верхнем этаже каждую комнату, она, в конце концов, дошла до спальни герцога.

Гермес-Хаус – богатый дом. Здесь все поверхности были украшены резьбой, позолотой или покрыты редким мрамором. Создавалось впечатление, что герцог хотел продемонстрировать свое богатство всему миру, потому и построил дом, перед которым меркнет даже королевский дворец.

Но спальня хозяина выделялась даже на фоне общей роскоши.

Стены цвета розового перламутра были усыпаны резными позолоченными медальонами с цветочными орнаментами. С одной стороны полстены занимал белый мраморный камин. На полу лежал толстый красно-синий ковер, а над головами веселились обнаженные божества и богини.

Весь центр комнаты занимала огромная кровать – таких Бриджит не доводилось видеть нигде, а она работала в домах аристократов с тринадцати лет. Резные столбы из какого-то светлого дерева поддерживали складчатый, расшитый золотом небесно-синий полог. Золотистые шнуры с многочисленными кистями удерживали вокруг столбов мили тонких, как паутина, тканей, и на кровати было столько подушек, что не было видно покрывала.

Бриджит вздохнула, подойдя к кровати. Выбивание пыли из этого произведения искусства требовало усилий всего персонала горничных.

За кроватью стоял изящный секретер, инкрустированный слоновой костью и позолотой, немного похожий на прямоугольный ящик на ножках. Столешница держалась на петлях. Ее можно было откинуть, и получался письменный столик.

В центре ящика виднелась замочная скважина. Секретер был заперт.

Бриджит поставила канделябр на прикроватный столик и стала рассматривать замок: похоже, золотой, не позолоченный, так что на нем будет заметна каждая царапина, если не проявить максимум осторожности.

Она вздохнула и выпрямилась.

Над секретером висел большой – в натуральную величину – портрет герцога. Другой его портрет – тоже в натуральную величину – располагался в лестничном пролете, только там его светлость был изображен во всем своем великолепии: в мехах горностая, бархате и шелках, с книгой в длинных тонких пальцах и надменным взглядом. На этом же портрете, что в спальне, герцог был обнажен – лишь нижнюю часть его тела прикрывала прозрачная ткань, но и та скорее выделяла его мужское достоинство, чем скрывала.

Бриджит, правда, подозревала, что художник сильно польстил герцогу. Впрочем, ей было о чем подумать и кроме этого.

Бросив еще один взгляд на изогнутые в самодовольной ухмылке губы герцога, она сосредоточила все свое внимание на секретере. Вынув из пучка шпильку, она аккуратно согнула ее, осторожно вставила в замочную скважину и после нескольких манипуляций услышала отчетливый щелчок.

Бриджит улыбнулась, подняла крышку и методично осмотрела каждое отделение. Там нашлись чернила, ручки – некоторые обгрызенные, – бумага, песок, два письма (в них отправительница со скандальной ясностью излагала, что хочет от герцога) и больше ничего.

Бриджит выпрямилась и вздохнула. Что ж, по крайней мере секретер можно исключить. Она провела еще некоторое время в поисках тайников, но так ничего и не нашла. Вернув все на место и закрыв замок, она вдруг услышала тихий звук, похожий на смешок.

Бриджит застыла, потом схватила канделябр и подняла его так высоко, как только могла.

В комнате никого не было.

Она бросилась к двери и распахнула ее, но и коридор был пуст.

За ней будто что-то сдвинулось, и она оглянулась, напряженно вглядываясь в темные углы. Дверь напротив камина вела в маленькую гардеробную. Когда герцог бывал в городе, там иногда спал его камердинер. Бриджит подошла к этой двери и открыла ее.

В гардеробной было тихо и пусто.

Она медленно закрыла дверь.

Бриджит Крамб хоть и выросла в деревне, но считала себя вполне современной и не верила в привидения.

Оглядев еще раз спальню герцога, она вышла в коридор, закрыла дверь и сказала себе не забыть распорядиться, чтобы поставили на верхних этажах мышеловки.

Эва не могла дать внятный ответ, как получилось, что она оказалась в экипаже с Асой: определенно ни на что подобное она не соглашалась, – но спустя три дня ехала именно в экипаже и именно с ним.

Экипаж покачивался, и Эва украдкой разглядывала спутника, совершенно неотразимого в ярко-красном сюртуке, отделанном золотым позументом, в жилете из золотистой парчи с черной вышивкой и черных бриджах. Если, как сказал Аса, его семья очень религиозная, то это его облачение никак не подходило для предстоящего мероприятия и было скорее провокационным.

Сама она надела простое серое шелковое платье, отделанное скромными белыми кружевами у горловины и запястий. Кружевная накидка должна была защищать одновременно от прохлады и нескромных взоров. Жану-Мари она дала давно заслуженный выходной, но это вовсе не значит, что осталась без защиты: кроме Асы с ней были кучер и два лакея из Гермес-Хауса.

Более чем достаточно для поездки по городу.

Эва кашлянула.

– Ты приготовил подарок малышке?

Последние дни Эва продолжала приводить в порядок счета «Хартс-Фолли», но Аса, хоть и работал большую часть времени вместе с ней, казался бесконечно далеким.

– Я же не дикарь, – перестав болтать ногой, повернулся он к ней.

– Я просто спросила.

Аса повертел головой, выглянул в окошко и сообщил:

– Я подарю ей гинею.

– Ты собираешься дать младенцу деньги?

Он пожал плечами и заявил:

– Конкорд сохранит денежку, и она позже сможет использовать ее для… для… – Явно не в силах ничего придумать, он махнул рукой. – Неважно. Главное – подарок у меня есть.

– Конечно, – успокоила его Эва. – А вот я нашла очень миленькую шляпку, которая, надеюсь, понравится