Поклянись, что это правда - Меган Брэнди
Он слегка качает головой, не понимая, о чем я говорю, но рядом со мной начинает хохотать моя подруга.
Смотрю на нее, и мы поем хором:
– Blue moooon[16].
Ноа откидывает голову назад и смеется, его глаза в эту секунду кажутся ярче.
Я улыбаюсь, беру пивной бокал с фирменной надписью Blue Moon и делаю большой глоток.
Ноа не отрывает от меня напряженного, полного интереса взгляда.
– Идите, ребята, мы с Ари еще посидим, – говорит он.
Кэмерон с сомнением смотрит на меня.
Сегодня я вышла первый раз после долгого перерыва, поэтому она беспокоится за меня, но достаточно одного взгляда, чтобы подруга поняла: мне хочется остаться с Ноа.
Она кивает и встает из-за столика.
– Только знай, если Мейсон тебя вдруг потеряет и завалит меня сообщениями, я ему все расскажу.
Смеюсь в ответ:
– Справедливо, но держу пари, что сейчас он не в той кондиции, чтобы меня искать.
– Вряд ли существует такой уровень опьянения, при котором Мейсон Джонсон утратит потребность выяснять каждые пять минут, где его драгоценная близняшка и чем она занимается.
– Расслабься, он ведь не знает, что мы вдвоем отправились в бар.
– Ладно-ладно, но, если что, я скажу, что это была твоя идея!
Кэм посылает мне воздушный поцелуй, и они с Треем уходят.
Я машу им вслед рукой, потом поворачиваюсь к столику, и вижу, что Ноа сдвинулся к центру диванчика и все так же пристально наблюдает за мной.
Да пусть – я не мешаю ему глазеть, не пытаюсь отодвинуться или отвернуться.
Наконец он вздыхает и откидывается на спинку дивана, на его губах играет грустная улыбка.
– Ты переспала с ним.
Он произносит это спокойно, мягко и уверенно.
Я ошарашенно смотрю на него, мне хочется возразить, но слова застревают у меня в горле. Он видит меня насквозь, и даже если бы я попыталась соврать, он бы мне не поверил.
Поэтому я и не пытаюсь.
Я киваю.
Непонятное выражение пробегает по его лицу, и он медленно кивает в ответ.
– Он обидел тебя.
Я опускаю голову и глубоко вздыхаю, потом смотрю на Ноа. Что-то в выражении его лица заставляет меня рассказать ему все, выплеснуть то, что я держала в себе. Я не решилась быть настолько откровенной с Кэмерон, потому что тогда ей бы пришлось выбрать чью-то сторону. Ей и так было достаточно тяжело видеть, как я изменилась за это лето.
Поэтому, когда Ноа просит рассказать все с самого начала, я чувствую, что он искренне хочет понять, что произошло, и ничего не скрываю.
Рассказываю ему о нашем детстве, о нашей с Чейзом дружбе. Вспоминаю, что на нашем с Мейсоном дне рождения, когда нам исполнилось пятнадцать, Чейз избил парня, который подарил мне первый в моей жизни поцелуй, сказав, что он дебил, не заслуживший такого, а потом не разговаривал со мной две недели. Рассказываю, как на выпускном вечере Чейз напился и обнимал меня на танцполе, подпевая песне Дэвида Кука Always Be My Baby[17]… а потом отстранился, как только появился Мейсон. Рассказываю, как год за годом росло мое чувство, и что я наивно ждала, когда Чейз начнет испытывать ко мне то же самое. В подробнейших деталях описываю нашу жизнь в пляжном домике, умолчав, правда, о сексуальном массаже, говорю о реакциях Чейза, реакциях Мейсона.
Выкладываю все как на духу и ни разу не чувствую ни осуждения, ни жалости со стороны парня, сидящего передо мной. Это так странно и… приятно.
– В тот день много чего случилось, мы были очень расстроены и измотаны, мне стоило быть начеку, я не была готова к тому, что потом произошло. Хотя, даже если бы я понимала, что должно случиться, я все равно ничего бы не изменила.
Это так – я бы не отступила. Я помню, как Чейз смотрел на меня. Я была нужна ему в ту минуту, и хоть это длилось недолго, я навсегда запомню его взгляд, полный отчаяния. И мне никогда не забыть желания, которое я прочла в его глазах.
– Сейчас я понимаю, что это было ошибкой. – Задумчиво морщу нос. – Ошибкой. Несправедливой… и нечестной. Тогда я просто… ушла. – Тяжело вздыхаю. – А теперь избегаю его всеми силами.
Бросаю взгляд на Ноа. Он внимательно смотрит на меня, и его, кажется, охватывает беспокойство, а я, наоборот, успокаиваюсь.
– Я не догадывалась, какое мучение может принести сбывшаяся мечта. Хотя, по сути, между стремлением к чему-то и достижением этого чего-то нет никакой разницы.
Не знаю, что именно расстраивает Ноа – выражение моего лица или мой тон, – но он не может позволить мне и дальше винить во всем себя.
– Джульетта…
Его голос звучит нежно и сурово одновременно, он ждет, когда я снова посмотрю на него, и когда я это делаю, он произносит тоном, не допускающим возражений:
– Не нужно.
Его голос полон сочувствия и боли, и я не выдерживаю.
– Ох.
Смотрю вверх, на потолок, мне хочется, чтобы слезы затекли обратно – туда, откуда они только что вытекли.
Ноа вскакивает, берет меня за руку и поднимает на ноги. Я жалобно смотрю на него, он вытирает слезы с моих щек подушечкой большого пальца и ведет к двери. Я немного пьяна, у меня подкашиваются ноги, но Ноа крепко держит меня.
Мы молча возвращаемся в кампус и, несмотря на то что я вся в слезах, я не чувствую неловкости.
В шести метрах от здания из коричневого камня, в котором находится моя общага, Ноа останавливается, тянет меня за руку и поворачивает к себе, а потом кивает головой в сторону фонтана.
Я хихикаю, иду за ним и сажусь рядом с ним на парапет.
Ноа поворачивается ко мне, мгновение смотрит в мои покрасневшие от слез глаза, потом кивает.
– Ты ведь не сказала ему, да? – мягко спрашивает он.
– Что не сказала?
– Что это был твой первый раз, – уточняет он.
Острая боль пронзает мою грудь, я смотрю под ноги. Потом качаю головой, меня почему-то совсем не удивляет его проницательность.
– Черт, – бормочет он, затем придвигается ближе. Берет мое лицо в ладони и поворачивает к себе. Я вижу морщины у него на лбу – парня явно переполняют эмоции, но какие точно, я не пойму.
– Он был с тобой нежным?
Ноа изо всех сил старается не хмуриться, я вижу это по тому, как напряжен его лоб.
– Ноа…
– Скажи мне, – тихо перебивает он. – Скажи мне, Джульетта.
Я едва могу расслышать, что он говорит,
