Дьявол носит чёрный - Л. Дж. Шэн
– Твердое нет.
И это не единственное, что сейчас твердое, дорогая.
У меня возникло нестерпимое желание прикоснуться к Мэдисон. Заправить выбившуюся прядь ее волос за ухо, поцеловать в щеку в знак приветствия или усадить к себе на колени, раздвинуть ягодицы и поглотить ее. Прежде чем я успел это сделать (я собирался смахнуть ворсинки с ее рукава, хотя лично мне больше нравился вариант с поглощением), кто-то сзади хлопнул меня по плечу.
День полон неприятных сюрпризов, но Педиатр Биг-бро в своей парадной рубашке, дурацком галстуке и беговых трико стал вишенкой на дерьмовом торте. Он ухмыльнулся Мэдисон, подняв два больших пальца вверх за наряд.
– Мэдди! Я пришел, чтобы получить поцелуй на удачу перед полумарафоном. – Он бежал на месте у ее порога рядом со мной, мы оба стояли за дверью. Меня не волновало, насколько мил этот мужчина. Он сочился идиотизмом в радиоактивных количествах.
– Привет. – Он повернулся ко мне, протягивая руку. Я пожал ее, убедившись, что прилагаю достаточно сил, дабы почти сломать ему кости. Единственная причина, по которой я не пошел на полное уничтожение, заключалась в том, что его пациенты несовершеннолетние, а у меня достаточно оснований подозревать, что я уже возглавлял дерьмовый список кармы. Будь он пластическим хирургом, обслуживающим скучающих домохозяек и тщеславных мужчин, его рука уже напоминала бы маршмеллоу.
– Чейз Блэк.
– Итан Гудман.
– Итан мой… – Мэд замолчала, позволив себе на мгновение задуматься о том, кто он для нее. Мы оба выжидающе уставились на нее. По моему лицу медленно расползлась улыбка. У них еще не было этого разговора. Их отношения и близко не такие серьезные, как она хотела, чтобы я думал. Мэд откашлялась. – Мы часто проводим время вместе.
Итан кивнул в знак подтверждения, довольный ее бредовым объяснением. Если бы меня представили не как пар…
«Давай, закончи эту мысль, идиот. – Мой мозг наставил пистолет на висок изнутри. – Только, черт побери, посмей».
– Хороший галстук. Из последней коллекции «Бриони»? – Я выпятил подбородок в сторону Итана, чертовски серьезный. На его галстуке виднелся принт «Щенячьего патруля». В частности, с Чейзом[19] в полицейской фуражке. Я знал имя собаки только потому, что Козявка какое-то время называла меня «Собачьим Чейзом», и меня беспокоило и тревожило, что она знает мою любимую позу в сексе.
И еще, почему мы не говорим о том, что на нем трико?
– «Бриони»? – повторил он, продолжая бежать на месте. – Это дизайнерский бренд?
– Почти. Итальянское блюдо, – невозмутимо ответил я.
Я чувствовал себя полнейшим придурком. Несомненно, и выглядел как один из них. И впервые за очень долгое время мне показалось, что я пересек невидимую черту. Я всегда был саркастичным и дерзким, но никогда не проявлял непозволительную грубость. Но в случае с Итаном не сумел сдержаться. Я представил, как он прижимает свой обтянутый трико пах (серьезно, мы что, собирались просто игнорировать трико?) к мягким изгибам Мэдисон и целует ее, и, честно говоря, мне захотелось напиться до беспамятства, разбить бутылку виски о кирпич и заколоть его ею.
– Чейз! – Мэдисон топнула каблуком, который, для протокола, я был бы не против стащить зубами позже вечером. Мой член беспокойно дергался в трусах всякий раз, когда я ощущал аромат ее духов. Тыквенный пирог, кокос и запах Дейзи. Она пахла домом. Куда меня категорически не приглашали, но все же домом. Итан вздернул подбородок, в его глазах мелькнула искра дикого безумия. Плотская искра, которая подсказала мне, он знал, что Мэдисон – настоящая находка, и не собирался отступать.
Все в твоих руках, малыш.
– Признаю, что не очень хорошо разбираюсь в одежде. Надеюсь, Мэдди это исправит. – Итан послал ей улыбку и подмигнул. Я оценивающе пробежался взглядом по его телу.
– Хреново тебе. Горшок и чайник идут за покупками. Глаза людей в опасности.
Теперь я оскорблял их обоих. Дурная модель поведения, учитывая, что Мэд собиралась помочь мне. Но они так не подходили друг другу, а она этого не замечала, что я не мог остановиться.
Мэд закатила глаза.
– Теперь понимаешь, что я имела в виду, когда говорила, что тебе никогда не придется беспокоиться о Чейзе? Он невыносим. Увидимся завтра, Итан. – Она наклонилась вперед, коснувшись его груди, и поцеловала в щеку. Ее губы задержались на его коже дольше положенного, и мои руки сжались в кулаки, так и желая схватить ее за талию и силой отодвинуть от него. – Удачи в марафоне.
– Полумарафоне, – поправил он, крепко обнимая Мэдисон.
Не смотри на его трико. Если у него эрекция, тебе, возможно, придется его убить, а твой адвокат сейчас в отпуске на Мальдивах.
Стоило нам с Мэд покинуть ее дом, мой пульс вернулся к своему обычному ритму.
– Чувствуешь этот запах? – она театрально принюхалась.
– Какой?
– Пахнет мочой от соревнований по дальности струи, которые ты только что устроил у меня на пороге.
Я рассмеялся. С ее версией 2.0 гораздо веселее общаться, несмотря на постоянную головную боль, которую она мне доставляла. И я произнес то, что, по моему мнению, могло разозлить ее еще больше, потому что видеть, как ее щеки заливаются краской, стало одним из моих любимых развлечений.
– Не знал, что золотой душ – твой конек. С радостью поучаствую.
– Чейз! – завопила она.
– Что? Сэкономили бы воду. Я всего лишь защитник окружающей среды. – Почему-то я думал, что Грета Тунберг[20] все же этого не одобрит.
– Ну вот… теперь я это точно знаю. Дьявол носит черное.
Она имела в виду и мой любимый цвет, и мою фамилию.
– Лучше знакомый тебе дьявол, чем ангел, которого не знаешь.
– Мне не терпится узнать ангела поближе, – возразила она.
– Держу пари, он понятия не имеет, как вытворять своим языком то, что тебе так нравится.
– Ангел делает меня счастливой, – отрезала она, краснея под неброским макияжем. Мэд всегда была хороша в этом. Умела выглядеть ухоженной, не напоминая участников группы Kiss.
– Чертовски. Дерьмовая. Чушь. Тебе с ним комфортно.
– Что плохого в комфорте?
– Он никогда тебя не воспламенит.
– Может, я не хочу сгореть.
– Все мы желаем сгореть, Мэд. Это опасно, следовательно, мы этого жаждем.
Мы проследовали к метро. Я решил, что расспросы о Гранте и Лайле вызовут еще больше враждебности. Как бы то ни было, если ненависть превратится в электричество, Мэдисон подорвет мне задницу. Мы сели на поезд до Верхнего Вест-Сайда. Ехать по Манхэттену в пятницу вечером равносильно тому, что тереть член на терке: технически это возможно, но зачем вам пытаться?
Когда мы вышли из поезда, Мэд встала как вкопанная, и
