Так далеко - Сильвия Дэй
Биение ее сердца под моим ухом было самым любимым звуком. Я все еще росла, поэтому мне пришлось немного ссутулиться, чтобы оказаться там, где мне больше всего нравилось. Ее тело источало тепло, ее объятия были крепкими. В глубине души я всегда тосковала по ней и прижалась еще сильнее, пытаясь заполнить эту пустоту.
– Мы виделись не так давно, – прошептала она мне в волосы, и я не стала перечить, хотя прошло уже несколько недель. Чем старше я становилась, тем дольше она отсутствовала.
В средней школе она уезжала на неделю. Когда я перешла в старшие классы, ее отлучки растянулись почти до месяца. Она звонила мне каждые несколько дней, утоляя мою потребность в ней звуком своего голоса. Она следила, чтобы у меня было достаточно денег на питание, и раз в пару месяцев мы отправлялись по магазинам, всегда винтажным, чтобы развлечься и приобрести все необходимое, когда менялись сезоны и я вырастала из старой одежды.
«Важно одеваться вне времени и моды, – наставляла она. – И лучше носить дизайнерскую одежду, чем второсортное тряпье массового производства».
– Comment vas-tu, chérie? – спросила она, проверяя меня. В школе я учила испанский, так было практичнее. Но дома изучала французский и итальянский языки, потому что знать, что говорят о тебе люди, было важно, особенно когда они думают, что ты не понимаешь.
– Merveilleux, maintenant que tu es à la maison![1]– Я крепко сжала ее в объятиях, потому что это было правдой – чудесно снова видеть ее дома. Но она отстранилась и, заведя руки за спину, схватила меня за предплечья и отвела мои руки в сторону.
– Дай мне на тебя посмотреть.
Мне нелегко было отстраниться, потому что всегда тяжело лишаться того, чего хочешь больше всего на свете, но я справилась, слегка наклонив голову, чтобы она могла меня рассмотреть.
Она убрала прядь волос с моей щеки, затем провела пальцами по линии бровей. Стараясь сохранять их густыми, я старательно выщипывала их, придавая форму, подобную бровям моей матери.
– Ты само совершенство, – прошептала она, гордо улыбаясь. – Сегодня тебе шестнадцать. Как быстро пролетело время. Мир даже не представляет, что его ждет, когда ты вскоре покинешь это маленькое гнездышко.
Внезапный страх затрепетал в груди, словно крылья бабочки. Все чаще она говорила о том, что большой мир ждет меня. Когда же я смогу его увидеть?
– Я поеду с тобой? – спросила я, несмотря на то, что знала – это не входило в ее планы.
«Ты всегда со мной, – любила повторять она. – Я создала и выносила тебя в утробе, прямо под сердцем».
Ее зеленые глаза искрились смехом.
– Возможно, когда ты станешь старше. Ты еще слишком молода, чтобы жить в моем мире.
То, что мы жили в разных мирах, было похоже на удар ножом в сердце.
Но потом я напомнила себе, насколько мне повезло. У моих подруг были обычные мамы, а у меня – необыкновенная. Мне нравилось, что она была другой. Она танцевала, когда ей этого хотелось, говорила то, что ей нравилось, и заставляла мир подстраиваться под себя. Мои одноклассники устраивали вечеринки, когда их родителей не было дома, но я хранила свое убежище неприкосновенным. Привести кого-нибудь к себе домой казалось равносильным тому, чтобы разделить маму с кем-то, а мне самой ее не хватало.
– Я думала приготовить стир-фрай! – взволнованно проговорила я. – Или я могу сделать салат с курицей и клубникой. Если добавим клубнику в салат, то на десерт у нас будет слоеное пирожное с персиком.
– Еще чего. Ты не будешь готовить в свой день рождения. Мы сходим куда-нибудь.
– О… Это необязательно. – И я этого не хотела. Я бы предпочла, чтобы бы мы провели вдвоем эти несколько часов. Возможно, она рассказала бы мне, чем занималась после нашей последней встречи.
– Арасели, я сказала нет. – Она одарила меня взглядом, который подавил дальнейшие протесты, поэтому я беспокойно заерзала на месте от переполняющих меня эмоций. – Готовить для себя значит заботиться о себе. Готовить для кого-то другого – это жертва, а жертва – это глупость.
Я расстроенно вздохнула. Все мечты о том, как мы сидим на полу на подушках и едим за кофейным столиком, развеялись в прах. Когда-то мы именно так и обедали, когда жили вместе. Тогда мы успели пожить в пяти разных районах города.
– Ну, не нужно расстраиваться, моя милая. – Она наклонилась и коснулась моего носа своим. – Сегодня твой день рождения! В этот день шестнадцать лет назад ты чуть не убила меня, и только горстка людей могла подтвердить это, если бы они до сих пор были живы. За тобой должны ухаживать, восхищаться тобой, мое прекрасное дитя. Тебе нужно привыкать быть в центре внимания и знать, как этим пользоваться, потому что ты создана для этого. Для всего этого. Она снова притянула меня к себе и крепко обняла, хотя и ненадолго. Отстранившись, она коснулась ладонью моей щеки. – А теперь иди и надень то чудесное платье от Dior, которое мы нашли.
Я поспешила сделать, как она велела, потому что не хотела расставаться с ней надолго. Меня не покидал страх, что в любую минуту ей могут позвонить и она уедет.
Когда я выбежала из гардеробной, держа в руках туфли на каблуках, то увидела, как она закрывает на замок ящик приставного столика, который мы нашли на распродаже винтажных вещей много лет назад. Я не знала, что мама там хранила, потому что она всегда забирала ключ с собой, и я бы никогда не попыталась вскрыть его. К тому же я все время чувствовала на себе ее взгляд. Не знаю, действительно ли она держала меня под наблюдением, но мне так казалось, поэтому я делала вид, что так и было.
Мы всю ночь гуляли по городу. Съели по огромной порции филе-миньон в стейк-хаусе «Питер Люгер», и на какое-то мгновение я задалась вопросом, как мы за это заплатим. Мама рассмеялась, когда я задула свечку на своем десерте.
– Теперь, когда ты стала старше, все намного веселее! – сказала она. Ее подарком была цепочка с кулоном в виде сердца с изображением лилии, окруженным бриллиантами. – Ты тоже расцветаешь, Арасели!
Затем мы пошли потанцевать в джаз-бар, который пропах виски и сигарами. Мы играли в бильярд, и мама выиграла группу пьяных мужчин. Когда мы добрались до дома, солнце уже поднималось над горизонтом. Мама
