Красавицы Бостона. Злодей - Л. Дж. Шэн
Он всегда был спокойным, молчаливым и сдержанным, никогда не привлекал к себе внимания, но все равно завладевал им всюду, где бы ни появился.
В отличие от брата и сестры, Киллиан не был красив.
Во всяком случае, в общепринятом понимании. Черты его лица были слишком резкими и выраженными, ухмылка слишком насмешливой. Сильная челюсть и глубоко посаженные глаза не гармонировали друг с другом в симфонии безупречных черт. Но было в нем нечто до неприличия прекрасное, что казалось мне более привлекательным, чем бесхитростность в достойном Аполлона совершенстве Хантера или красоте похожей на Белоснежку Эшлинг.
Киллиан был темной колыбельной, манившей меня пасть в его когтистые лапы и уютно устроиться в его мраке.
И я, очень кстати названная в честь богини весны, жаждала, чтобы земля разверзлась и поглотила меня. Жаждала упасть в его подземный мир и никогда оттуда не возвращаться.
Ух ты. Последняя выпитая «Мимоза» и правда добила все оставшиеся клетки моего мозга.
– Киллиан, – пролепетала я. – Добрый день. Привет. Здравствуй. – Как красноречиво, Перс.
Я дополнила свое приветствие тем, что почесала шею. Такое уж мое везение, что я впервые оказалась с ним наедине, когда выгляжу и чувствую себя, будто шар из лавы.
Киллиан неспешно направился к сейфу с ленивой грацией большой кошки, источая истинную опасность, от которой у меня поджались пальцы на ногах. Его безразличие часто заставляло меня сомневаться, что я вообще нахожусь с ним в одной комнате.
– Лимузин отъезжает через три минуты, Пенроуз.
Так значит, я все-таки существовала.
– Спасибо.
Дыхание стало затрудненным, медленным, и я начала понимать, что мне, возможно, придется вызвать «Скорую».
– Волнуешься? – сумела произнести я.
Никакой реакции.
Металлическая дверь сейфа открылась с механическим щелчком. Киллиан достал оттуда черную бархатную коробочку с кольцом Хантера, а затем остановился на мгновение, чтобы посмотреть на меня. Его взгляд прошелся от моего красного лица и рук к бело-розовым цветам на моей голове. На его лице что-то промелькнуло – мимолетное сомнение – после чего он покачал головой и пошел обратно к двери.
– Подожди! – закричала я.
Он остановился, но оборачиваться не стал.
– Мне нужно… мне нужно… – Видимо, словарный запас получше. – Мне нужно, чтобы ты вызвал «Скорую». Кажется, у меня аллергическая реакция.
Он развернулся на каблуках и окинул меня оценивающим взглядом. С каждой секундой под его пристальным взором моя температура снижалась на десять градусов. Находиться в одном пространстве с Киллианом Фитцпатриком было уникальным переживанием. Все равно что сидеть в темном пустом соборе.
В этот момент мне очень хотелось быть моей сестрой Эммабелль.
Она бы велела ему засунуть свое высокомерие в одно место. А потом утащила бы его после церемонии в один из частных садов и уселась ему на лицо.
Но я не Белль. Я Персефона.
Застенчивая, милая, примерная девочка Перси.
Перс, которая занимается сексом только в миссионерской позе и с выключенным светом.
Неуклюжий романтик.
Любительница угождать.
Скучная.
На мгновение наступила тишина, а потом он шагнул обратно в комнату и закрыл за собой дверь.
– В этой хорошенькой головке совсем пусто?
Киллиан вздохнул, бросил пиджак на кровать, а потом расстегнул запонки. Закатал рукава рубашки по мускулистым предплечьям, не сводя с меня недовольного взгляда.
Мое тело решило, что сейчас самое время рухнуть на пол, поэтому так и сделало. Я повалилась на ковер, тяжело дыша и с трудом пытаясь сделать следующий вдох.
Так вот как себя чувствовала тетушка Тильда.
Оставшись равнодушным к моему падению, Киллиан включил кран над ванной с декоративными ножками, стоящей посреди комнаты, и повернул его в сторону синей отметки, чтобы вода была ледяной.
Довольный ее температурой, он подошел ко мне, перевернул на живот носком ботинка, будто мешок с землей, и опустил ладонь мне на поясницу.
– Что ты… – ахнула я.
– Не волнуйся. – Он сорвал с меня платье с корсетом одним протяжным движением. Окружающее пространство пронзил звук рвущейся ткани и отлетающих пуговиц. – Маленькие девочки не в моем вкусе.
У нас и правда была разница в возрасте. Двенадцать лет так просто не оставишь без внимания. Однако меня это никогда не беспокоило.
А что и впрямь беспокоило, так это моя нынешняя степень наготы. Я дрожала под ним, словно осиновый лист.
– Что ты наделал, черт возьми? – взвизгнула я.
– У тебя отравление, – констатировал Киллиан.
Его слова привели меня в чувство.
– Что?
В ответ он пнул лежащие рядом со мной розовые цветы в дальний конец комнаты.
Мое дыхание стало более поверхностным, затрудненным. Жизненная сила покидала мое тело. Отзвук воды, льющейся в ванну, был монотонным и успокаивающим, и внезапно я почувствовала себя, как выжатый лимон. Мне хотелось спать.
– Я нашла их в саду возле номера, – пробормотала я, еле шевеля губами. А потом вытаращила глаза, как только кое-что осознала. – И на вкус тоже попробовала.
– Кто бы сомневался, – его голос сочился сарказмом.
Киллиан закинул меня на плечо и отнес в уборную. Бросив мое обмякшее тело возле унитаза, он за волосы приподнял мою голову. Колени заныли от боли. Он был отнюдь не нежным.
– Я вызову у тебя рвоту, – объявил он и безо всяких дальнейших вступлений сунул мне два своих крупных пальца прямо в горло. Глубоко. Я подавилась, и меня тут же вырвало, пока он придерживал мою голову.
Говоря словами Джо Экзотика, я никогда от этого не оправлюсь. Киллиан держит мои волосы, пока вызывает у меня рвоту.
Я опустошала желудок, пока Киллиан не убедился, что в нем больше ничего не осталось. Только после этого он вытер мое лицо голой рукой, даже не смутившись остатками рвоты.
– А ш-што это воо-ще такое? – пролепетала я, опустив голову на стульчак. – За цветы.
Он с пугающей легкостью подхватил меня на руки, пронес через всю комнату и бросил на кровать. Я была совершенно голой, если не считать стрингов телесного цвета.
Я слышала, как Киллиан роется в шкафчиках. Открыла глаза. Прихватив аптечку, он достал оттуда маленький пузырек с лекарством и шприц, а потом, нахмурившись, прочел крошечную инструкцию на флаконе и ответил:
– «Разбитое сердце». Известны тем, что красивы, редки и ядовиты.
– Совсем как ты, – тихо сказала я. Неужели я правда отпускаю шуточки, лежа на смертном одре?
Киллиан пропустил мое захватывающее наблюдение мимо ушей.
– Ты чуть не отравила всю часовню, Эммалинн.
– Я Персефона. – Я нахмурила брови.
Странно, что я едва могла дышать, но все же сумела обидеться за то, что он спутал меня с моей сестрой.
– А мою сестру зовут Эммабелль, а
