Так далеко - Сильвия Дэй
Я отрицательно качаю головой:
– Ты научила меня брать, использовать и эксплуатировать других. Но я не такая, как ты. Мне не нравится причинять людям боль.
Твой смех подобен звону колокольчиков и отдается прекрасным эхом, словно призыв к поклонению. Даже бушующий ветер восхищается им. В сочетании с твоим черным юмором мне кажется, что сама буря смеется надо мной.
– Ты причиняешь боль мужчине, которого, по твоим словам, любишь. Ты знаешь, я не позволю тебе растрачивать себя на него, но ты эгоистична. Ты настолько одержима желаниями, что готова пожертвовать его жизнью.
Слова – это оружие, и ты всегда знаешь, как правильно их использовать.
Твои темные волосы развеваются, как знамя. Ветер прижимает шелковый огненно-красный комбинезон к твоим изгибам. Ты – морская сирена, которая заманивает меня к берегу, чтобы разорвать в клочья.
– Арасели, чтобы иметь счастье, ты должна украсть его. Мир не подарит тебе радости – ты должна сама ее забрать.
– Ты веришь в это, потому что безумна, но это неправда.
– Я бы никогда не солгала тебе. Ты сама себе лжешь. Романтическая любовь – это миф. Только материнская любовь настоящая. Только мать самоотверженно идет на жертвы. Любые другие отношения – это переговоры о выгодах для себя и компромиссах для их достижения.
– Он сделает для меня все что угодно! – Слова срываются с моих губ и разлетаются по ветру. Наша яхта «Шторм» лучше всего показывает себя в спокойном море, и я задаюсь вопросом, можно ли сказать то же самое обо мне. Я чувствую себя разбитой жизнью, в то время как ты расцветаешь в тяжелые времена. Только Кейн всегда был для меня убежищем, но ты хочешь, чтобы я видела в нем эпицентр урагана, самое опасное место, где я могла бы оказаться.
– Вэл сделает для тебя все что угодно, – поправляешь ты. – Не потому, что он любит тебя или меня, а потому, что решил нести за тебя ответственность.
– Вэлон Ласка – монстр! – И ты тоже…
– Он монстр на поводке, и ты не видишь суть. – Уголки твоей алой улыбки становятся острыми, как лезвия. – Предпочел бы Кейн влюбиться в тебя? Решил бы он предать своего самого близкого друга и отказаться от всего, к чему стремился? Боже мой, Арасели. Что тебя в этом так привлекает? У него нет ни преданности, ни твердости характера.
Мои мысли хаотичны, как бушующий океан, потому что ты, как всегда, исказила мои слова. Да, Кейна гложет бессильная ярость; я чувствую это в каждом его прикосновении. Его бесит, что он не может контролировать свои чувства ко мне, бесит, что он ведет себя так, о чем потом сожалеет. А я разве не чувствую того же? Я так хотела уйти от него, но не могу. Или я просто не хочу?
– Неужели ты не понимаешь? – настаиваешь ты на своем, чувствуя запах крови, сочащейся из ран, которые нанесла. – Любовь – это форма давления, и ты ценишь то, что мужчина делает по принуждению, а не то, что он делает по собственной воле.
Я не могу отрицать истину твоих слов. У меня есть только одно оправдание:
– Мы счастливы вместе.
И ты никогда этого не поймешь. Ты никогда не поможешь мне выбрать свадебное платье, не станцуешь с моим женихом танец тещи и зятя и не будешь улыбаться рядом со мной на фотографиях моего волшебного дня. Ты так гордилась мной, что я нашла и вывела деньги с твоих многочисленных офшорных счетов, но если я поставлю чье-то счастье выше моего собственного? На твой взгляд – лучше смерть.
– Вы – два человека, которые стали настолько неинтересны друг другу, что наскучили сами себе, – возражает она. – Он не может облегчить твое одиночество. Не может заполнить пустоту внутри тебя, которая возникает из-за твоей нелюбви к себе, мешающей тебе довольствоваться одиночеством. Он – осколок стекла, выдающий себя за повязку, и этот осколок с каждым вздохом все глубже вонзается в твое сердце. Он – заноза, и ты пытаешься защитить то, из-за чего можешь истечь кровью.
Ты впервые рассказываешь о разбитом сердце, но я знаю, что ты однажды пережила жестокое разочарование. Ты страдала, но не так, как это делают другие. Ты хотела кого-то, но не смогла его заполучить. Это был мой отец? Сейчас он мертв?
Ты убила его так же, как собираешься убить Кейна? Так же, как мне придется убить тебя?
Змея, которая не может сбросить свою кожу, умирает.
Фридрих Ницше.
14
Лили
Когда Витте уходит, в пентхаусе остро ощущается его отсутствие. Не настолько сильно, как когда там нет тебя, любовь моя, но все же это заметная пустота.
Тем не менее для меня это возможность встретиться с Рохелио и остальной командой: Товой, нашим костюмером; Сальмой, нашим визажистом и парикмахером-стилистом, и Лейси, которая подбирает реквизит и все, что нам нужно. Их роли вводят в заблуждение, поскольку все они многостаночники. Мы отлично справляемся, потому что любой из нас может выполнять практически любую задачу по мере необходимости – от вождения автомобиля до редких мелких краж.
Проходя по зеркальным коридорам к парадным дверям, я все еще обеспокоена своим недавним кошмарным сном, который вижу довольно часто. Не следовало мне дремать утром, но в последние дни я все время чувствую усталость, отягощенную горем, виной и сожалением. Тем не менее я прекрасно понимаю, что не стоит рисковать и засыпать, когда тебя нет рядом. Ты успокаиваешь меня и помогаешь чувствовать себя в безопасности. Моя мама никогда не понимала, насколько ты важен для моего хорошего самочувствия. Или, возможно, она знала и ненавидела тебя за это.
Минуя гостиную, я впитываю атмосферу нашего дома. Должна ли я сказать тебе, что чувствую пульсацию в пентхаусе? Она отдается во мне эхом, совпадая с ритмом моего сердца. Или, может быть, это мера времени, как тиканье секундной стрелки часов.
Идет обратный отсчет? Если да, то к чему?
Витте отправился за продуктами, которые ему понадобятся для приготовления ужина. В последние дни он стал более смелым в составлении меню.
Лейси подходит к двери раньше меня и открывает ее, на пороге стоит Рохелио. Как только он нас видит, его обычно хмурое лицо озаряется радостью. Он крепко обнимает Лейси, как будто они редко видятся, но я знаю, что это не так. Затем отступает и внимательно смотрит на меня, выражение лица смягчается еще больше.
– Иди сюда, – говорит он, разведя руки в стороны.
Со вздохом я растворяюсь
