Дьявола не существует - Софи Ларк
- Ого, Коул, кто-то тебя предупреждает!
- Что? - Коул раздраженно огрызается.
- Это предложение Шоу на скульптуру в парке Корона-Хайтс! Если его выберут, он сделает большую версию этого. И я еще даже не получил ваш дизайн. Крайний срок — на этой неделе…
- Я знаю крайний срок, — шипит Коул.
— Что ж, лучше поторопись, — говорит Йорк, его глаза злобно блестят. - Чтобы победить это, вам придется придумать что-то хорошее…
Йорк снова спешит прочь, вероятно, подстрекаемый убийственным выражением лица Коула.
Мое собственное чувство отвращения настолько сильно, что мне трудно говорить. Я чувствую себя именно так, как задумал Шоу: окутанная этой паутиной, пойманная в ее ловушку, кричащая со всех сторон.
Коул говорит:
- Раньше у него никогда не хватило бы уверенности сделать что-то подобное.
- Что ты имеешь в виду? — спрашиваю я, поворачиваясь и глядя на черный взгляд Коула.
- Все, что когда-либо делал Шоу, является коммерческим. Коул указывает на блестящие, стекающие веревки. - Вы не можете продать это. Это опыт.
Я медленно киваю.
- Он поднимается на уровень.
Словно вызванный этими словами, материализуется сам Аластор Шоу, направляясь к нам.
Он уверенно ориентируется в паутине, легко перемещая свое тело по флуоресцентным нитям.
Шоу светится здоровьем и счастьем. Его золотистые волосы, насыщенный загар и сияющие белые зубы сияют на нас. Его плечи кажутся шириной в милю, когда он раскинул руки, приветствуя нас своим громким голосом.
- Мара! Коул! Я так рада тебя видеть!
Он такой громкий, что дюжина человек оборачивается, чтобы посмотреть на нашу встречу. Вспышки фотоаппаратов подмигивают нам. Каждый любит поединок тет-а-тет между двумя любимыми соперниками.
Мы застыли на месте. В ловушке своей сети. Наблюдая за приближением паука, ухмыляясь нам обоим.
-Коул.
Шоу хлопает Коула по обоим плечам с таким громким звуком, что между нами возникает ощущение взрыва.
- Мой самый старый друг. Посмотри на себя. Знаешь, что мне в тебе нравится? Ты неизменен. Ваши принципы непоколебимы. Наверное, именно это Мара в тебе и любит.
Хотя я до сих пор не знаю всего о динамике между этими двумя, я слишком хорошо понимаю колкость.
Шоу похитил меня ради провокации. Пытаться склонить Коула нарушить его собственные правила.
И это сработало. Боже, как это сработало. Лучше, чем когда-либо мог мечтать Шоу.
Коул нарушает все правила ради меня, а я ради него.
Мы поймали друг друга глубже, чем мог мечтать Шоу.
Коул меняется. А Шоу высмеивает претензии Коула на дисциплину и стабильность. Я вижу, как его слова впиваются под кожу Коула.
Тем не менее, Коул хранит молчание — это слишком верно, чтобы опровергать.
Теперь Шоу поворачивается ко мне. Настала моя очередь высказать его самодовольный сарказм.
- Мара, — говорит он, его лицо искажается в выражении притворной печали. - Я слышал о твоем друге. Эрин, не так ли? Знаешь, однажды у нас с ней был роман. Она была настоящей дикой кошкой.
Он подмигивает мне.
- Если вы понимаете, о чем я.
Его притворная надутость превратилась в похотливую ухмылку.
Я киплю от гнева. Трясусь от этого.
Как, черт возьми, он смеет говорить со мной об Эрин. Как он смеет стоять здесь, покраснев от счастья и триумфа. Злорадствую прямо мне в лицо, на глазах у всех.
Я смотрю на Коула, ожидая, что он что-нибудь скажет. Ожидая, что он уменьшит Шоу до нужного размера каким-нибудь разрушительным ответом.
Он молчит, яркие цвета паутины Шоу отражаются на его бледном лице, в темных глазах.
Впервые Коул не отвечает. Потому что впервые Шоу действительно одерживает верх.
Повысив голос немного громче, чтобы все могли услышать, Шоу сказал мне:
- И не волнуйся, Мара. Я прощаю тебя за то, что тыкаешь на меня пальцем. Ты, должно быть, находилась в ужасном психическом состоянии после того, как жестоко умер твой друг, в агонии. То, что ты, должно быть, почувствовала, обнаружив ее в своей постели… Никаких обид с моей стороны, все ушло под мост.
Все его выстрелы, и каждый из них попадает точно в цель, Шоу в последний раз агрессивно произносит:
- Рад видеть вас обоих, - и уходит.
Его уход ощущается как тиски вокруг моего черепа, которые наконец-то ослабли. Я снова могу дышать, но меня трясет сильнее, чем когда-либо.
Я больна. Подавившись всем, что я хотела крикнуть Шоу, вместо этого мне пришлось все это запихнуть внутрь себя.
Меня бесит все в нем, от его насмешек до злорадной ухмылки. Даже сейчас я слышу взволнованный лепет гостей, взаимодействующих с огромной триумфальной инсталляцией Шоу.
Зачем Шоу пережить такую ночь, если он забрал столько жизней и причинил столько боли всем остальным? Он не заслуживает этого.
Коул смотрит на меня. — Ты уже готова убить его?
Мои пальцы чешутся от сильных порывов. Мой разум бежит слишком далеко и слишком быстро, чтобы я мог его обуздать.
Я бормочу: — Я чертовски уверена, что приближаюсь. Прямо сейчас я, возможно, достаточно зла, чтобы сделать это. Но ты рассказал мне, что это делает с человеком. Это меняет тебя. Отрывает тебя от человечества.
— Хорошо, — шипит Коул, кивая головой в сторону толпы людей, заискивающих вокруг Шоу.
- Почему ты хочешь быть похожим на них?
Я не могу оторвать глаз от Шоу, который стоит в окружении поклонников, залитый своим личным золотым сиянием.
Этот ублюдок убил моего друга, и не забывай, он похитил и меня, перерезал мне вены, проколол гребаные соски. Он живет возмутительно, радостно, тыча нам это прямо в лицо. Он может убить кого захочет, сделать все, что захочет.
— Я хочу мести, — бормочу я.
- Но я не хочу это принимать. Я не хочу этому поддаваться. Я сказал, что всегда буду выше, я поклялся в этом.
Долгое время после того, как я покинула дом матери, меня мучил гнев. Я сбежала от нее и Рэндалла, но воспоминания обо всем, что они когда-либо говорили мне, делали со мной, пришли вместе со мной, застряли в моей голове. Я не могла их вытащить.
Чем дольше я была вдали от нее, тем больше понимала, насколько все это было неправильно. Как монументально облажался.
Я хотела, чтобы они заплатили.
Моей матери всегда все сходило с рук. Роспотребнадзор пришел к нам домой по вызову учителей, которые сообщили о синяках на моем теле, отсутствии еды в обеде. Моя мама убрала дом и купила продукты на неделю, пока они
