Похвали меня - Сара Кейт
– Да нет, – бормочу я, не поднимая головы. Когда же я наконец отрываю глаза от бумаг, замечаю, что ее щеки раскраснелись от прохладного зимнего ветра.
Минуточку. Она пешком ходила в магазин деликатесов? Это же почти полторы мили по холоду. Сейчас февраль, и на улице всего сорок пять градусов по Фаренгейту [7].
– Шарлотта, – сурово говорю я, вставая. – Почему ты не взяла машину?
Бросаюсь к ней, беру у нее пакеты и касаюсь ледяных рук. Невольно стискиваю зубы. Провожу большими пальцами по ее холодным щекам, и она вздрагивает.
– Со мной все в порядке! – Шарлотта отстраняется.
Выглянув в окно, я мельком вижу ее автомобиль, припаркованный рядом с моим, и тяжело вздыхаю.
– У тебя проблемы с машиной?
Она сглатывает, пытается обойти меня и нырнуть в кухню, но я преграждаю ей путь. Взяв Шарлотту за подбородок, приподнимаю ей голову и заставляю посмотреть на себя. Ее плечи опускаются, и она сдается.
– Думаю, это аккумулятор. Я могу вызвать механика, чтобы он ее завел. Извините, что она занимает место у вас на подъездной дорожке.
Я внутренне вздрагиваю, представив, как она, втянув от ветра голову в воротник пальто, бредет по холоду больше получаса. А все из-за того, что Шарлотта не хотела говорить мне, что ее машина не заводится.
– Почему ты мне ничего не сказала?
– Ничего страшного, – отвечает она с натянутой улыбкой.
– Шарлотта, – говорю я и беру ее за руку.
Я тотчас вынужден напомнить себе, что должен быть с ней нежнее, чем настаивают мои инстинкты. Мой внутренний «господин» хочет наказать ее за ложь. По идее я должен встряхнуть ее, сжать до боли или даже положить себе на колено лицом вниз…
Нет. Ей всего двадцать один год, и у нее есть мудак-папаша, не научивший ее, как завести машину, у которой сел аккумулятор.
Я ослабляю хватку, но не даю Шарлотте отойти.
– Никогда больше так не делай. Если твоя машина не заводится, просто скажи мне, а потом можешь взять мой автомобиль, понятно?
– Простите, – бормочет она, и мне больно видеть ее несчастное лицо.
Я не говорю, что она не сделала ничего такого, что требовало бы от нее извинений. Вместо этого я согреваю ее крошечные холодные ладошки, обхватив собственными большими и теплыми руками. Шарлотта вновь вздрагивает, когда я подношу ее пальцы ко рту и обдуваю кожу горячим дыханием.
Она избегает смотреть мне в глаза, и я понимаю, что вновь пересек запретную черту. После ее реакции на тот поцелуй на прошлой неделе я должен вести себя осторожнее. Тот инцидент был ошибкой. Тогда я позволил инстинктам взять надо мной верх. Быть рядом с ней и чувствовать себя комфортно – легко и просто, но если я так поступлю, то потом пожалею об этом.
Шарлотта прекрасна. Будь на ее месте другая, я бы, не раздумывая, отвел ее в свою спальню и довел до экстаза. Но она не просто какая-то девушка. Она в буквальном смысле встречалась с моим сыном, и я причиню больше вреда, чем пользы, если перейду эту черту.
– Пойдем обедать, – говорю я, отпуская ее руки и ведя в столовую.
Обычно я ем за своим столом, не отрываясь от работы, а она кушает здесь одна, однако сегодня я чувствую необходимость составить ей компанию.
– После работы я могу помочь тебе завести машину.
– От вас этого не требуется, – возражает она, кладя на стол покупки.
– Это легко, Шарлотта. Поверь, вызывать механика нет необходимости.
Она все еще выглядит неуверенной – без аппетита клюет свой сэндвич и жует скорее не его, а свою нижнюю губу. Мне приходит в голову, что ей неловко, когда кто-то другой делает что-то за нее.
– У тебя, должно быть, болят ноги.
Откусив кусочек сэндвича с пастромой [8], она смотрит на свои туфли.
– Хотите верьте, хотите нет, но я к ним привыкаю. Они даже довольно удобные.
Я опускаю взгляд на ее ноги: в черных туфлях на шпильках они кажутся покрасневшими и опухшими. Отодвигаю остатки своего сэндвича и поворачиваюсь к ней.
– Дай мне свои ноги.
– Что? – невнятно переспрашивает Шарлотта с полным ртом и вытирает губы салфеткой.
– Ты прошла в них полторы мили, чтобы купить мне ланч. Это самое малое, что я могу сделать.
Отодвинув стул, я постукиваю по коленям. Это слишком сексуально? Не уверен. Я просто собираюсь сделать ей массаж ног. Все еще разрываюсь между желанием наказать Шарлотту за ложь и заботой о ней за то, что она прошла через такое ради меня. Учитывая, что мне хочется сделать гораздо больше, нежели просто помассировать ей ноги, думаю, что это довольно невинное предложение.
– Серьезно? – спрашивает она, прежде чем завернуть свой сэндвич в гастрономическую бумагу.
– Серьезно.
Нервно сглотнув, Шарлотта смотрит мне в лицо и поднимает правую ногу. Я бережно снимаю черную туфлю и даже вздрагиваю, увидев ее сдавленные до красноты пальцы. На Шарлотте прозрачные черные чулки, поэтому я похлопываю ее по ноге и говорю:
– Снимай их.
У нее на миг перехватывает дыхание. Подняв юбку на пару дюймов, Шарлотта отстегивает верх чулок от подвязки, и я мысленно молю: «трахни меня». Не знаю, чего я ожидал, но только не этого. Не могу отвести взгляд, когда она отстегивает другую сторону. Эти маленькие ремешки, спрятанные под ее одеждой, чертовски сексуальны, а я, в конце концов, всего лишь мужчина.
Член твердеет в брюках, и то, что начиналось как невинный массаж ступней, чтобы облегчить ее боль и мою совесть, превратилось в чувственный стриптиз. Завтра меня наверняка ждут посиневшие от неудовлетворенного желания яйца.
Я помогаю ей скатать с ног чулки и накинуть их на спинку стула. Шарлотта притихла и, закусив губу, наблюдает за моим лицом, когда я начинаю растирать ее бедные натруженные ноги.
Она издает невнятный звук, и я вынужден отодвинуть мой растущий в размерах член от ее лежащей у меня на коленях лодыжки.
– Тебе приятно? – спрашиваю я и морщусь, когда слышу, как эти слова срываются с моих губ. Я вообще знаю, что такое не думать о сексе? Очевидно, нет.
– Да, – тихо отвечает она.
Я смотрю, как она буквально тает в кресле, умиротворенная и расслабленная. Нежно надавливаю большими пальцами на своды ее стоп. Она блаженно откидывает голову назад, и я знаю, что выиграл. Это то самое удовольствие, какое я хотел увидеть и ничего не получить взамен для себя.
– С этого дня снимай обувь всякий раз, когда приходишь на работу. Не носи их весь день. Понятно?
– Хорошо, – со вздохом отвечает Шарлотта.
