Кровавый рассвет (ЛП) - Харпер Гвендолин

— Ладно, просто...

Она едва могла различить его силуэт, когда он потянулся к ней, положив мозолистую руку на её бицепс.

— Не обращайся со мной как с сумасшедшей. Я не сошла с ума, — сказала она, отстраняясь от его прикосновений.

— Дорогуша, я не считаю тебя сумасшедшей...

— Не называй меня так.

Он фыркнул.

— Мы опять за старое.

Если бы он мог видеть её лицо, то уже свалился бы замертво.

— Я прекрасно знаю, что за мужчина этот Джеремайя, и мне не нужно твое подтверждение, бл*дь.

Сказав это, она легла и тут же повернулась на бок, спиной к Букеру.

— Кей...

Она проигнорировала его, слишком разъяренная, чтобы говорить.

Букер тихо скользнул на кровать рядом, оставив между ними как можно больше расстояния.

— Как только буря уляжется, мы уйдем.

Она не слишком на это рассчитывала.

Глава 9

«Беги!»

Кейтлин резко села на кровати, хватая ртом воздух, как тонущая женщина.

Покрытая холодным потом, отчаянно трясущаяся... Это не походило на другие ее кошмары.

Этот она знала слишком хорошо.

— Ш-ш-ш, эй, дорогая, с тобой все хорошо, эй... — голос Букера раздавался над ее ухом.

Мозолистые и теплые ладони растирали ее руки, двигаясь вверх-вниз.

Она отрешенно осознала, что плачет, но не могла остановиться, не могла даже чувствовать слезы, катившиеся по лицу. Она слишком онемела.

— Кей, ты в порядке, ты в безопасности.

Она покачала головой, стараясь прогнать туман, панику, отвращение.

Ладонь Букера накрыла ее затылок, гладя по волосам.

— Я рядом, ты не одна, — успокаивал он, запутываясь пальцами в ее локонах. — Сделай глубокий вдох, милая, пожалуйста.

Она даже не осознавала, что часто дышит и задыхается, поэтом его слова сбили ее с толку. Она вдыхала слишком много кислорода, ее легкие горели от этого.

Темная комната накренилась. Она ощутила тошноту.

— Кейтлин, очнись, дорогая, пожалуйста, — умолял Букер, крепко держа ее за руки, плечи, шею. — Ложись обратно, ну же. Приляг.

Она не противилась ему, когда он потянул ее вниз. Но она очутилась не на матрасе.

Вместо этого он стал баюкать ее на своей груди, развернув ровно настолько, чтобы она могла лежать на нем как на подушке.

— Ш-ш-ш, все хорошо, — пробормотал он ей в макушку. — Ты в безопасности.

Прижавшись мокрой щекой к его рубашке, она сосредоточилась на сильном биении сердца под ее правым ухом.

Тук-тук, тук-тук, тук-тук...

— Д-джек?

— Да, это я, — сказал он, и она почувствовала вибрации в его груди. — Я рядом.

С ее губ сорвалось новое рыдание.

— Я так испугалась...

— Я знаю, ш-ш-ш, я знаю, — шептал он.

Поначалу ей показалось, что ей это померещилось от сенсорной перегрузки, но потом он сделал это вновь...

Букер поцеловал ее в макушку, гладя по волосам.

Одной рукой накрыв ее голову, другой он рисовал узоры на ее спине, успокаивая и давая опору.

Он начал тихо напевать, и Кейтлин закрыла глаза.

***

Тепло. Ей было охеренно тепло...

Ее волосы неприятно прильнули к шее, ноги запутались в одеяле — она явно пыталась избежать жара. Но он окружал ее.

Поерзав на подушке, она издала тихий протестующий звук, зародившийся в горле.

Что-то крепче сжалось вокруг нее, притягивая ближе.

Даже в полусне она узнала движение и выгнула спину, прижимаясь к...

Букеру.

Распахнув глаза, она полностью проснулась.

Тихие выдохи окутывали изгиб ее шеи. Его рука обнимала ее, плотно прижимая спиной к груди, талией к животу, бедрами к...

Ой.

Кейтлин слегка сдвинулась, но вместо того чтобы помочь себе, она интимно познакомилась с тем, что навряд ли было пряжкой его ремня.

Дыхание, обдававшее ее шею, сбилось, и Букер застонал во сне.

«Черт, черт, черт...»

Ну, ему определенно нечего стесняться. Проклятье.

— Букер, — прошептала она, стараясь разбудить его без лишней драмы. — Букер?

— Мгм, — он прижался губами к ее плечу, явно все еще пребывая в стране снов.

Кейтлин задрожала от контакта. Это ощущалось приятнее, чем ей хотелось признавать.

— Джек, проснись.

Его рука напряглась вокруг ее талии, и на одно краткое мгновение она почувствовала себя хрупкой, маленькой, защищенной.

— Джек... Джек, — не унималась она, отказываясь признавать свою реакцию на каждое маленькое движение. — Букер.

Он завозился возле ее шеи, чуточку приподняв голову.

— Чиво...?

Раз... Два...

— Черт возьми, — он отпустил ее так, словно его шарахнуло током. — Кей, я...

Он откатился, едва не грохнувшись с кровати.

— Все хорошо, — сказала она сквозь ком в горле. — Честно.

— Я бы никогда... Я не... — он прочистил горло. — Должно быть, мне что-то снилось или...

Она повернула голову, чтобы посмотреть на него в сером свете грозового неба.

— Все нормально, Букер. Я не обиделась, — она тихонько рассмеялась, стараясь развеять напряжение. — Вот если бы у тебя не возникло этой... ситуации, я, может, и обиделась бы.

Смущение Букера было буквально осязаемым.

— Почувствовала, да?

— Теперь я знаю, почему ты такой самодовольный засранец, — поддразнила она. — В штанах-то у тебя настоящий молот.

Он застонал и закрыл лицо ладонями.

— Будь прокляты одноместные кровати.

Она захихикала, наблюдая, как он заливается четырьмя разными оттенками румянца.

Затем она вспомнила, как они вообще оказались в такой близости, и...

— Эй, — позвала она, словно протрезвев. — Прошлой ночью...

Он перевел взгляд, посмотрев ей в глаза.

— Ага.

Ей больше нечего было сказать.

— Спасибо, — сказала она, потянувшись к его запястью. — Я не могла...

— Ш-ш-ш, все хорошо, — сказал он, взяв ее за руку и нежно сжав. — Ты бы сделала то же самое для меня.

Он прав. Она сделала бы для него что угодно.

«Не друзья».

«Нечто большее».

«Большее, чем просто слова».

***

Дождь лил стеной, затопляя двор и срывая листья с веток.

Они ни за что не сумели бы путешествовать в такую погоду.

Кейтлин впивалась ногтями в бедро, глядя на зловещие штормовые облака.

В ловушке. Они заперты в ловушке.

День тянулся еле как, сколько бы она ни помогала Констанции и девочкам с домашними делами. В итоге она полчаса играла в куколки с Мэри, пока Джеремайя не заявил, что игра слишком шумная.

Контроль. Контроль над каждым шагом. Постоянное неодобрение.

Кейтлин улыбнулась маленькой девочке и шепотом предложила пораскрашивать.

Сыновья попросили Букера помочь им с чисткой арсенала оружия, и он согласился, кивнув Кейтлин перед уходом.

Она говорила себе, что он по-прежнему в пределах слышимости. Она по-прежнему в безопасности.

Но взгляд Джеремайи был тяжелым и горячим от презрения.

Он приближался к точке кипения по неизвестным для всех причинам.

Кейтлин видела признаки. Он становился суетливым. Раздражался из-за всего подряд. Завтрак слишком горячий, обед слишком холодный. Звуки радости от кого бы то ни было заглушались резким словом и сердитым взглядом.

На мгновение Кейтлин почувствовала себя так, будто ей снова четырнадцать. Она сжимала кулаки и желала, чтобы он уже взорвался. Набросился бы на нее, и покончить с этим. Она могла справиться. Она терпела побои и похуже.

Их сумки были набиты вещами, которые она сумела стащить, пока никто не смотрел — свежая питьевая вода на два дня, хлеб, банка арахисового масла, консервированное мясо, пули для винтовки Букера. Она упаковала сумки утром и спрятала на улице, прямо под ступенями крыльца, защищавшими от дождя.

Карманный нож, данный ей Букером, по-прежнему хранился в ее носке — увесистое напоминание, что если дело предпримет наихудший оборот, она прольет кровь.