Воровка - Таррин Фишер
Как только я оплачиваю заказ, мы садимся обратно в машину. Ни Оливия, ни Кэмми не хотят возвращаться в Санни-Айлс.
– Калеб, он тебя раздавит, – говорит Кэмми. – Я видела его вживую. Без обид, но не думаю, что ты с ним справишься. Он. Просто. Тебя. Раздавит.
Оливия сгибается так, что лбом касается коленей. Она не любит шутить на такие серьезные темы, но кому угодно было бы тяжело сдержаться, когда рядом мы с Кэмми, относящиеся ко всему крайне легкомысленно. Спина Оливии дрожит от тихого смеха. Я наклоняюсь к ней и щелкаю ее по спине застежкой ее же бюстгальтера.
– И ты, Герцогиня? Думаешь, я не справлюсь с Добби?
– Добби потрошил мелких животных еще до того, как научился ходить. Однажды я видела, как он откусил у мыши голову и съел ее.
Я морщусь:
– Правда?
– Нет. Но он предпочитает мясо очень слабой прожарки.
Смешная шутка.
– А то, что говорят о его матери, – правда? Будто она домогалась детей в той церкви?
Оливия ковыряет ткань своих спортивных штанов.
– Насколько можно судить, да. Он не раз упоминал о вещах, что его мать вытворяла с ним. В этом есть смысл… его потребность в… том, чтобы принуждать женщин любить его, после того, чему его подвергла такая женщина.
– Проклятье, – вздыхает Кэмми на заднем сиденье. – А я-то думала, крыша едет только от проблем с отцом.
– Он когда-нибудь проявлял к тебе агрессию? – Я смотрю на Оливию краем глаза.
– Нет, нет, он всегда был очень тихим. Почти джентльменом. Девушки говорили, он спрашивал у них разрешения, прежде чем насиловать их. До чего же это ненормально, да? Позволь мне изнасиловать тебя… Сначала я спрошу разрешения, и, если ты откажешься, я убью тебя, но все равно, позволь мне спросить.
Уголки ее рта скорбно опускаются, и она качает головой.
– Люди такие больные. Все мы. Мы просто причиняем друг другу боль.
– Некоторые из нас хуже, чем остальные, разве нет? Например, наш старый друг Добсон мог бы стать защитником прав детей из неблагополучных семей, а не серийным насильником.
– Да, – говорит она. – Его разум был сломлен. Не каждая жертва насилия смогла бы пережить то, что пережил он, и сохранить рассудок.
Я люблю ее. Господи, как же сильно я ее люблю.
– Мы можем не возвращаться ко мне? Находиться там как-то жутко…
– Как насчет остановиться у Кэмми? – предлагаю я.
Кэмми качает головой:
– Я живу у своего парня, пока в моем доме заканчивают ремонт. Оливия его на дух не переносит.
Смотрю на часы. Джессика пробудет в моей квартире еще несколько часов, пока не уедет на работу. Она ночует со мной лишь несколько раз в неделю, но даже так, мне не слишком нравится мысль о том, что Оливия окажется там же, где я сплю с другими женщинами.
– Можем снять номер в отеле, – предлагаю я. – Переждать, пока полиция его не поймает.
– Нет. Кто знает, как много времени это займет? Просто отвези меня домой, все будет нормально.
На ее лице отражается ужас. Тяжело устоять перед соблазном спросить, где же все-таки Ноа.
– У меня есть идея, – говорю я. Если они будут давить, требуя объяснений, я не поддамся. Идея нелепа, но меня воодушевляет. Делаю резкий поворот и встраиваюсь в небольшую утреннюю пробку, направляясь обратно к ее жилому комплексу. – Хочешь взять с собой какую-нибудь одежду?
Она кивает.
Мы делаем короткую остановку возле ее дома. Я поднимаюсь в ее апартаменты один, на случай, если Добсон следит за ними, и достаю спортивную сумку из ее гардероба. Отодвигаю несколько ящиков, пока не нахожу белье – и кладу его в сумку. Затем выбираю несколько случайных вещей для нее и Кэмми. Прежде чем уйти, останавливаюсь возле другого шкафа. Его.
Открываю дверь, не подозревая, чего ожидать. Его вещи на месте, педантично развешанные на вешалках. Хлопаю дверью чуть сильнее, чем намеревался. Задерживаюсь в гостиной возле столика, где он держал свой виски. Бутылка пуста. Я откупориваю ее и переворачиваю вверх дном.
Сухая.
Как давно его нет? Почему? И почему она не сообщила мне?
Забираясь обратно в машину, я ничего не говорю. Кэмми глубоко дышит на заднем сиденье.
Я передаю Оливии сумку, и она одними губами произносит спасибо.
Что угодно, Герцогиня, что угодно.
Глава 8
Прошлое
Мыло расплывалось по передним стеклам моего автомобиля, и тот вибрировал под жесткими струями воды из распылителей на автомойке. Оливия оторвалась от моих губ и оглянулась через плечо. Я осыпал поцелуями ее изящную шею, пальцами путаясь в ее локонах и притягивая ее обратно к себе. Ситуация выходила из-под контроля – для Оливии. Как по мне, не происходило ничего нового. Девушка сидит у меня на коленях, на ней короткая юбка… мы на автомойке… дальше только лучше. Но не с Оливией. С Оливией дальше не может быть лучше. Невзирая на то, что она моя девушка… и я любил ее, и желал ее обнаженной, льнущей ко мне, при этом я совершенно не собирался забирать у нее то, что она не хотела отдавать.
Подхватив ее за талию, я вернул Оливию на пассажирское сиденье. Затем судорожно сжал руль и вспомнил свою тетушку Ину. Тетушке Ине недавно стукнуло шестьдесят семь, и ее покрывали бородавки… мерзкие, противные… выпирающие бородавки. Я вспомнил ее подбородки, накладывающиеся друг на друга, и ее язвы, и волоски, растущие из бородавок на ее руках. Это очень даже помогло. Я снова держал себя под контролем.
Оливия фыркнула:
– Почему ты постоянно так делаешь? Мне было весело.
Не открывая глаз, я откинул голову назад:
– Герцогиня, ты хочешь заняться сексом?
Она ответила практически мгновенно:
– Нет.
– Тогда в чем смысл?
Она задумалась.
– Не знаю. Остальные забавляются друг с другом. Почему мы не можем просто… ну, знаешь…
– Нет, не знаю, – сказал я, поворачиваясь к ней. – Почему бы тебе не обрисовать мне точно, что именно ты имеешь в виду?
Она зарделась и прошептала, не поднимая взгляд:
– Мы не можем просто найти компромисс?
– Мне двадцать три. Я занимаюсь сексом с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать. Думаю, я нахожу компромисс. Если твой запрос – чтобы я щупал тебя, как пятнадцатилетний мальчишка, нет, этого не будет.
– Знаю, – слабо произнесла она. – Прости, мне жаль, но… я не могу.
Ее голос оборвал мой приступ эгоцентризма. Она не виновата. Я ждал уже год и мог подождать еще один – я хотел подождать. Она того стоила.
Я
