Отражения - Марина Фурман
Сайдири повернулась к нему и Ланн тут же пожалел, что залез в ловушку не той ногой. Если бы порезана была та, что покрыта чешуей, командор и шла бы с другой стороны, и этой беспомощной улыбки пойманного лжеца бы не видела.
— Сэм? — спросила она, выжидательно подняв бровь, и остановилась.
— Сэм.
Покачав головой и раздраженно вздохнув, Сайдири потянула его за собой снова, и Ланн едва не упал, пытаясь поспевать за ней на одной ноге.
— Когда-нибудь я откручу его ангельскую башку, — отвернувшись, прошипела она.
— Да за что?.. — она сказала «ангельскую»? — Что?!
Чем глубже в лес они заходили, тем гуще становилась растительность, и если Ланн хоть что-то понимал в северной природе, это неестественно. Кто-то потратил очень много свитков друидского мастерства, чтобы замаскировать подход к своему порогу.
— Иомедай питает к моей жизни странный болезненный интерес, — вытащив его на свет после длинного тоннеля цепких веток, проговорила Сайдири. — Однажды она сказала мне, что отказаться от божественной силы так же трудно, как и принять ее. Возможно, она следит за мной, чтобы убедиться, что ее собственный выбор был еще не самым хреновым…
Разве это не лучший выбор, который командор только могла сделать? Разве он сам и половина ее соратников не просили ее об этом? Разве она не осталась жива благодаря этому решению?
— Ты… — он сглотнул, — жалеешь?
— О том, что отказалась от божественных сил, выбрав жизнь наедине с собственной гордыней? — проговорила она, и в ее голосе проскользнула горькая ирония. — О том, что мои проблемы больше не решить щелчком пальцев? Пф, нет. Конечно, нет.
Ну что же, этот способ шутить он отлично знал, вот только не знал, как реагировать, когда им пользуется кто-то, кроме него. Потому что всерьез смеяться над этим сложно, а сделать вид, что ты принял все за чистую монету — еще сложнее. Там, откуда он пришел, Сайдири всегда смеялась над его шутками, так что он был уверен, что это работает, но сейчас…
Ланн никогда не думал, что если командор откажется от своих сил, с ней случится что-то плохое. Воображение рисовало ему совершенно идиллистические картины, где ему всегда было место рядом с ней, где они проживали обычную человеческую жизнь. Но никогда, никогда в его мечтах она не была несчастна!
Сайдири помогла ему перешагнуть через небольшой ручей: вода стекала с поросших мхом камней и пробивала дорогу дальше, пересекая небольшую поляну и вновь скрываясь где-то в траве. Вход в пещеру чернел в нескольких метрах.
— Не подходи к нему больше, — после долгой паузы проронила она.
— Что? — в своих размышлениях он уже ушел слишком далеко от ангела, так что не сразу понял, о ком речь. — Ты же не думаешь, что ангел Иомедай может быть опасен?
— Это тебе не Длань Наследницы с радугой вместо мозгов! — остановившись напротив входа в пещеру, проговорила она. — Самаэль — чертов пернатый садист! Заставит тебя двадцать часов биться в агонии и сделает вид, что так и надо.
— Ла-адно, — осторожно протянул он, — найду себе собутыльника поприятнее.
Командор вздохнула и отвернулась снова, прекрасно понимая, что он ей не верит.
Но в этом нет никакого смысла! Ангелы Иомедай добры и благородны, как богиня, которой они служат. Ни один из них и мухи не обидит… без причины. Так что либо Сайдири ошибается и Самаэль вовсе не слуга богини крестоносцев, либо у него есть серьезные основания поступать так.
Света становилось все меньше, привычный с детства запах сырости проникал в легкие. То, что командор живет в пещере, это, конечно, иронично, но шутки по этому поводу он прибережет до момента, когда снова начнет бегать быстрее нее. По правде говоря, он может и сам о себе позаботиться — лекарства в сумке всегда есть, но раз уж начал давить на жалость — будь последователен. И желательно не красней.
— Ого, — завернув за угол и увидев несколько рядов оружейных стоек, выдохнул Ланн, — Ого! — добавил он громче, присмотревшись и обнаружив, что ряды уходят далеко во тьму. — Здесь весь дрезенский арсенал или только половина?
— Очень малая часть того, что я заслужила, — не скрывая гордости, проговорила она. — Я закрыла Мировую Язву, было бы глупо не вознаградить себя за это.
— Да ты арсенал ограбила!
— Что сказать, я привыкла творить справедливость собственными руками.
Вот теперь она вела себя так, будто они давние друзья, так, будто не пыталась прирезать его буквально вчера. Но если не считать явно вынужденного гостеприимства, что изменилось?
Сайдири разместилась там же, где жила старая шаманка, но сделала это с большим комфортом. Небольшая ниша в стене завешена шкурами для защиты от холода, посредине как прежде горит костер, но около стен стоит пара сундуков, лежат циновки и яркими пятнами тут и там разбросаны расшитые подушки. Усадив своего гостя на сундук, командор ненадолго вышла, и Ланн, спешно вытерев руки о робу, потянулся к лежавшим рядом с сундуками бумагам, среди которых лежали несколько книжиц в кожаном переплете, подозрительно похожих на ее походные дневники… исписанные келешидской вязью, разумеется! Проклятье! Надо было тогда задержаться в Кадире и учить язык, но он ушел, как только понял, что к своей семье Сайдири не вернулась. Впрочем, одна книга была на общем — какой-то трактат о тактике и стратегии за авторством… Да ла-адно!
Командор отодвинула полог, держа в руках лекарства и свежие бинты. Она села напротив Ланна и стала разматывать окровавленные тряпки, которые он в спешке накрутил сам. Онемевшая нога заныла, кровь хлынула из перерезанных вен снова. Не то, чтобы Ланн жаловался, но когда Сайдири сидела перед ним на коленях в последний раз это было гораздо приятнее…
Твою мать, Ланн! Вот сейчас вообще неподходящий момент!
Он с трудом оторвал взгляд от ее плотно сжатых губ и отвернулся, сделав вид, что его крайне интересует пробивающийся с каменного потолка луч света.
— Как крупный специалист по пещерам, могу сказать, что здесь очень… — он сглотнул и попытался дышать ровнее, но куда там!.. — уютно, да. Можешь мне поверить, какие только вонючие дыры не облазил за всю свою жизнь, а здесь и помет летучих мышей с потолка не сыплется, и вообще… На мой невзыскательный вкус даже лучше, чем твоя комната в Дрезене…
