Бывшие. Соври, что любишь (СИ) - Черничная Даша
— Жаль, что у меня нет отца. Тебе бы не пришлось вывозить все в одиночку, мам.
На моем лице будто ослабевают все мышцы, голос пропадает. Сын уходит в свою комнату, включает молодежный сериал. Я его не тюкаю, понимаю, как ему тяжело.
Мне и самой нелегко. Опустошенная, смотрю в одну точку, с трудом понимая, что делать дальше.
Вечером в чате класса разгорается скандал.
«Леша Стафеев в последнее время распоясался! Мальчик хочет показать свое превосходство, опираясь на авторитет матери, а школа закрывает глаза на то, что в одном классе с нами растет будущий преступник!» — пишет одна мамочка.
«Перестаньте! Леша учится с нашими детьми с первого класса, и никогда не было подобных проблем!»
«Вот именно, даже если он и вправду украл, мальчику нужна поддержка — и от друзей в том числе!»
«Какая поддержка?! Я запретила своей дочери общаться с Алексеем!»
«И я! Ульяна Романовна, вы не думали отдать сына в спецшколу?»
«Прекратите балаган! — вмешивается глава родительского комитета. — Ульяна Романовна, я приду завтра в школу, нам нужно обсудить, что делать дальше в этой ситуации. Вполне возможно, что для мальчика единственное правильное решение — другая школа».
Переворачиваю телефон экраном вниз и судорожно выдыхаю, а потом иду к сыну и сажусь рядом с ним, обнимаю.
Я справлюсь со всем. Я защищу своего сына.
Глава 15
Ульяна
На следующий день ситуация только усугубляется.
Лешу игнорируют. Для всех одноклассников он изгой.
— Уль, я не знаю, что делать. Пойми, в моей практике это впервые. — Ольга разводит руками.
— Что там сейчас происходит?
— Лешке устроили бойкот. Все, кроме…
— Кроме?.. — удивляюсь.
Детям их возраста не свойственно выделяться из толпы. Мне очень интересно, кто отличился.
— Ты не поверишь, это Глеб. — Ольга нерешительно улыбается. — Сел рядом с ним. Они о чем-то шушукаются. Остальные активно не гнобят, но присматриваются.
— Почему Глеб это делает? — сказать, что я удивлена — ничего не сказать.
— Думаю, Глеб что-то знает или догадывается, что это не Леша.
— Удивительно, — выдавливаю из себя.
— Уль, ты прости меня. Но я не могла поступить по-другому, понимаешь? Да и, честно говоря, я не ожидала, что деньги будут в рюкзаке Лешки.
— Закрыли тему, Ольга.
— Сегодня мне позвонила одна из родительниц, попросила отсадить ее дочь от Леши. — Ольга опускает глаза. — Сказала, боится, вдруг Лешка сорвется и ударит ее. Я попыталась уговорить эту мамашу, объяснить, что Леша уже два года сидит с его дочерью и все было в порядке, но без толку.
— Ясно. Она одна звонила или был кто-то еще?
Оля отворачивается.
— Другие тоже звонили. Ситуация неважная, Уль.
День я отрабатываю плохо. Несобранная, растерянная. Да и дети будто потеряли авторитет в моем лице.
После уроков отдаю Леше ключи от машины и прошу подождать меня. Обычно он сам идет домой, но сейчас я почему-то боюсь, что ему могут навредить. Дети жестоки…
— Ульяна Романовна, зайдите ко мне, — зовет меня директриса.
А я уже знаю, о чем она будет говорить со мной.
Я сажусь напротив нее и смотрю прямо в глаза.
— Ульяна, я хочу сейчас побеседовать с тобой не как начальница, а просто по-человечески, — начинает устало. — Очевидно же, что Леше тут не дадут спокойно учиться. Начнут гнобить, не дай бог, дойдет до буллинга и драк. Это никому не нужно — ни вам, ни школе.
— Что вы предлагаете? — спрашиваю холодно.
— Раз Максим Аристархович не имеет к вам претензий, то мы отдадим тебе чистое дело сына. На его репутации эта ситуация никак не отразится. В новой школе вас должны принять, оценки у Алексея неплохие. Насчет твоей работы, — закусывает губу. — Слава, как ты понимаешь, бежит впереди тебя. Я поговорила со своей подругой из пятнадцатой школы. Они готовы принять тебя на работу на ту же должность с нового года, там как раз педагог в декрет уходит.
— Пятнадцатая школа на другом конце города, — замечаю хрипло.
— Чем дальше, тем лучше.
— Значит, гоните нас? — усмехаюсь.
— Ты что! Ни в коем роде. Ищу пути решения проблемы, Ульяна.
— Я подумаю. Это будет стресс для Леши. Он привык к этой школе, тут у него друзья… — осекаюсь.
— Ты же знаешь, что дети жестоки, Ульян. Они не простят Леше такого. Драки, баловство — все это мелочи по сравнению с кражей. Родители начали беспокоиться, что, я хочу заметить, вполне ожидаемо. Ульяна, вам просто жизни не дадут в этой школе, пойми. И я никак не смогу защитить вас.
— Вы же директор…
— Но не господь бог, Ульяна Романовна! И помимо вас у меня каждый день на ковре оказывается кто-то, получает по шапке за провинности. И вообще — скажи спасибо, что получилось отделаться малой кровью. Был бы кто другой из родителей, вполне вероятно, настояли бы на полиции, а я не смогла бы отказать.
— Хорошо, Анна Сергеевна. Я подумаю обо всем, что вы сказали.
— Подумайте, Ульяна Романовна, подумайте.
Я поднимаюсь, намереваясь уйти, но директриса говорит мне вслед:
— И кстати, Ульяна Романовна, насчет денег… Неплохо было бы не затягивать и вернуть их как можно скорее.
Словно плевок в спину.
Не оборачиваясь, прошу женщину:
— Скиньте мне, пожалуйста, адрес офиса, где работает Максим Аристархович, я завезу ему деньги сегодня же.
Лишь бы только они отвалили все от нас.
— Конечно.
Из школы вылетаю, ничего не видя перед собой. Разреветься хочется нестерпимо. Но нельзя даже виду подать.
В машине Лешка, увидев меня, опускает красные глаза.
— Как ты, Леш?
— Плохо, ма. Со мной никто не разговаривал. А на большой перемене десятиклассник в спину толкнул, обозвал домушником.
Все плохо. Настольно, что я готова завтра же забрать документы, и гори оно все синим пламенем.
Но для начала гребаные деньги, которые я намерена отвезти Никонову сейчас же.
Глава 16
Ульяна
Лешку высаживаю около дома, а затем разворачиваюсь и еду в банк. Деньги у меня хранятся на карте, я планирую снять их и тут же обменять на баксы.
Как назло, в банке очередь. Чем больше проходит времени, тем сильнее я себя накручиваю. Мне тошно от самой мысли о том, в какую ситуацию мы попали, а также что теперь на нашу семью незаслуженно ляжет клеймо.
Проблема в том, что можно много и подолгу сетовать на то, какая сука жизнь, что ставит нас в такое положение, но ты никуда не денешься — проблему нужно решать.
Когда через полчаса меня все-таки принимают, я немного выдыхаю. Убираю в сумочку шестьсот долларов и выхожу из банка, сажусь в машину и завожу ее, но трогаться не спешу. Меня колбасит.
Звоню Насте, молясь, чтобы та смогла мне ответить. Настя — кремень. Она всегда рационально смотрит на вещи, паника ей незнакома. А мне сейчас очень нужна спокойная гавань, чтобы если не прибиться к ней, то хотя бы перевести дух.
— Насть… — произношу сдавленно, когда та отвечает.
— Что случилось, Уль? Максим, да? Он узнал?
— Нет, но…
Пересказываю Насте все, что произошло.
— Я не знаю, что делать, Насть.
— Знаешь. Просто такой выход тебе не нравится, — объясняет серьезно. — Ты и сама наверняка понимаешь, что, расскажи ты сейчас правду Максиму, он защитит.
— Да с чего ты взяла?! — с силой сжимаю трубку.
Чем сильнее я завожусь, тем спокойнее говорит Настя.
— С того, что Максим, хоть и мудак, бросивший тебя, но он не отморозок, которому плевать на собственного ребенка. Конечно, сначала он воспримет все в штыки, будет злиться, возможно, даже не поверит. Но когда он поймет, что Лешка — его, он защитит. Менять школу посреди учебного года, да еще и в такой ситуации — фактически признать, что вина за Лешей есть, это значит спрятать голову в песок. Не позволяй им растоптать себя и сына!
— Я так устала, Насть, — признаюсь честно.
— Я понимаю, Уль. Соберись, — подруга говорит бодро. — Ты нужна сыну. Я вообще не понимаю, как ты согласилась на такое решение проблемы?
