Новый босс - Алайна Салах
— Ты такая красивая, матрешка. — с какой-то порочной теплотой произносит Гас, от чего мое сердце мгновенно превращается в клубничное пюре. Скорее бы прошел этот месяц порознь, и мы снова смогли засыпать вместе. — Сними этот вязаный мешок — хочу насладиться своими владениями.
Стягиваю с себя модный кашемировый оверсайз и, отшвырнув его в сторону, вопросительно поднимаю бровь:
— Что дальше, папочка?
От того как глаза Гаса жадно обшаривают мое тело, меня обдает новой волной возбуждения. Мне хочется попросить, чтобы и он разделся, но решаю не ставить под сомнение его альфа-статус.
— И вот эту кружевную хрень на лямках тоже долой, матрешка. Мы с младшим pisdetz как истосковались по твоим красавицам.
Завожу руку за спину и отщелкиваю застежку своего провокационного Intimissimi. Фокусирую глаза на изображении Гаса в мониторе и неспешно освобождаюсь от капкана для моей полторашки.
Чертыхаясь, Гас с шипением втягивает через зубы воздух и наклоняется ближе к экрану. Мне безумно нравится, что он всегда предельно честен в своих эмоциях и никогда не пытается скрыть свое похотливое восхищение.
— Я pisdetz Kak hochu tebya, Слава. Трогай соски. Обожаю, когда ты это делаешь.
Постепенно, благодаря грязному языку Гаса я достигаю такой кондиции, когда на стыдливость и целомудренность становится плевать. Не то, чтобы я сильно грешила этими качествами, но все же.
— Так? — нарочно провоцирую его, чуть касаясь кончиками пальцев вершин.
Гас стискивает челюсть, и я с замиранием сердца замечаю, как он опускает руку на ширинку своих спортивных штанов.
— Сильнее. — его голос становится хриплым и грубым. — Сжимай их пальцами.
Делаю, как он просит, рефлекторно закусывая губу от того, что волны горячего наслаждения одна за другой окатывают тело.
— Жаль, что я не умею трансгрессировать, Гермиона. А то бы затрахал тебя так, что ты еще неделю зельеварение пропускала. Теперь снимай джинсы.
Сопровождаемая темнотой взгляда, скидываю с себя голубые скинни и берусь за кромку своих микро-танга, готовясь положить на лопатки старушку Деми.
— Нет, матрешка. — требовательно осекает Гас. — Это пародию на белье пока оставь, а то, боюсь, у нас с младшим позорный фальстарт случится. Руку опусти вниз и ласкай себя через трусики.
К щекам приливает румянец из смеси легкого смущения и вожделения, но я настойчиво гоню первое прочь и, пробежавшись пальцами по животу, скольжу ладонью вниз, начиная медленно потирать себя через кружевную ткань.
Гас уже открыто поглаживает себя через трико, сосредоточенно следя за моей рукой, от чего низ живота стремительно нагревается и из легких рвутся возбужденные вздохи.
— Блядь, не молчи, Слава. Хочу слышать каждый твой стон.
— Покажи, как ты хочешь меня, — прошу его в ответ, и удовлетворяя его просьбу: сильнее давлю на клитор и не сдерживаю порочный стон.
— Моя охеренная порнозвезда, — хрипло комментирует Гас. — Смотри, что ты со мной делаешь.
Приподнявшись в кресле, он стягивает штаны до бедер, обнажая свою чудовищную эрекцию.
— Все это для тебя, матрешка.
Он обхватывает себя рукой и неспеша начинает водить вниз и вверх, и в горле внезапно становится суше, чем в нашей московской квартире зимой.
— Отодвинь трусики в сторону. Время устроить младшему свидание с его сексуальной подружкой.
Послушно перемещаю узкую полоску ткани в сторону, не переставая следить за движением его руки. И кто сказал, что только женщины могут соблазнять своим телом. Член Гаса и его мускулистые руки даже снежную королеву превратят в истекающую слюной самку. Вот только этот вечно эрегированный гигант только мой.
— Блядь, я бы сейчас многое отдал, чтобы на месте твоих пальцев. Теперь два в себя, Слава. Представляй, что это я тебя трахаю.
Я закрываю глаза, фантазируя о горячем теле Гаса на себе и о том, как он заводит эрекцию мне между ног и врезается до упора. Ввожу в себя пальцы и начинаю быстро толкать их в себя, глухо постанывая.
— Я представляю тебя в себе, матрешка. Как ты стонешь подо мной и умоляешь трахать сильнее.
— Гас… — лепечу, распахивая глаза, — я сейчас..
Даже через призму экрана и вожделения я вижу, насколько расширены его зрачки, когда он наблюдает за мной.
— Жди. — цедит, ускоряя движение рукой. — Хочу кончить вместе с тобой.
К счастью, долго ждать мне не приходится: меньше, чем через минуту, по тому как напряжены желваки на скулах и утяжелившемуся дыханию, я понимаю, что Гас близко.
— Давай, Слава. Будь громкой для меня.
Рискуя напугать маму Ирину и Таноса, я со всхлипом и стонами достигаю своего первого виртуального оргазма.
— Ya pisdetz kak lublu tebya — выдыхает Гас, выплескивая в кулак свое возбуждение.
На несколько мгновений мы застываем в своих финальных позах, восстанавливая дыхание. Немного придя в себя, встречаемся глазами и начинаем улыбаться.
— Ты снова лишила меня невинности, матрешка, — ухмыляется Гас. — Мой первое виртуальное порево. С тобой даже по интернету трахаться охренительно.
Я медленно поднимаюсь с пола и непроизвольно морщусь: ноги слабые и затекли, и на коленях, кажется, останутся синяки.
Возвращаю белье на место и забираюсь под одеяло вместе с ноутбуком.
— Смотрю, твой мешок не стоит без дела. — ехидничаю, глядя на Гас орудует салфетками.
— Боюсь, тут салфетками не обойтись. — сетует он. — В пору химчистку делать.
Он возвращается в кресло и пристально щурится:
— А теперь выкладывай, матрешка. Не думай, что я забыл. Как прошла твоя встреча с Факерами?
Вздохнув, начинаю рассказывать ему про лошадку Анжелу и ее белобрысых жеребят, и о том, как отец раскис в щи, под напором свалившейся влюбленности превратившись в ванильного каблука.
— Они называют его папой, — не удосуживаюсь скрыть ревнивые нотки в голосе.
— Не облапошили бы твоего папу Карло эти резвые скакуны. — изрекает Гас, нахмурив брови. — Ты же у меня умница — поговори с родственником. Как бы не остался на старости лет рыться в помойках. Прибыльно бомжевать с таким характером у него точно не выйдет.
— Ах ты корыстный янки, — пытаюсь перевести тему в шутку, чтобы не портить себе настроение. Совсем не факт, что Анжелу интересуют деньги отца. Собственно, ничего не говорит в пользу этого, кроме ее типичной для денежной приживалы внешности, и того, что ее детки, наверняка, с ее подачи называют демона Игоря «папой». — Боишься, что бесприданницу в жены возьмешь?
— Женился бы, даже если у тебя долгов было как у Греции, матрешка, — скалится Гас и, сделав серьезное лицо, добавляет: — Жить без тебя не могу.
Сердце набухает как тесто на батарее, и рука непроизвольно тянется погладить экран:
— Люблю тебя, Малфой.
— Перестань корчить кошачью мордочку, матрешка. А то есть соблазн бросить все к херам, прыгнуть в
