Новый босс - Алайна Салах
Зефирка кривит глянцевый клюв и гундосит:
— Ты меня старше на четыре года. Кто еще кому сестренка.
Этому справочнику косметологии, чего, двадцать?! Я думала, она ровесница Рафинада как минимум.
— Как проходит акклиматизация, Слава? — интересуется Егор. — Когда готова выйти в офис?
— Думаю, с понедельника. — отвечаю, косясь на блюда, наполненные нетипичной для русского застолья едой: зеленые салаты без мазка майонеза, паровой тунец, жидкий минестроне в стеклянной кастрюльке. Похоже, по дороге домой придется заскочить в KFC.
— Вижу, уже общаетесь, — расплывается в улыбке Анжела, цокая каблуками по паркету. — Как я рада, что наши дети нашли общий язык.
Рафинад соскакивает с места и выдвигает для нее стул. На секунду я думаю, что тоже самое он сделает для демона Игоря, но, к счастью, у него хватает ума вернуться на место.
— Итак, Слава, — отец зачерпывает ложкой политую какой-то полезностью зелень и, сморщив нос, проглатывает ее. — Эти тупицы в халатах меня на домашний карантин посадили, а у меня сделка горит. Егор месяц работает у меня и мало-помалу шарит. Ты тоже не дура, быстро разберешься. Нанял бы кого, да все же нае…. — он косится на Анжелу, которая качает головой, демонстрируя свой осуждающий «айя-яй», — обманывают. А вы, плоть и кровь, как никак.
Секундочку. Плоть и кровь здесь одна — я. А понаехавший уральский сахарок неизвестно чей.
— В общем, трудитесь плодотворно, за баблом не постою. — заключает отец, делая глоток какой-то свежевыжатой бурды. — Отчет мне очно раз в неделю.
— Все будет хорошо, пап. — уверяет Рафинад. — Я с самого начала знал, что мы со Славой сработаемся. Не знал только, — устремляет на меня свои голубые щенячьи глаза и начинает застенчиво улыбаться. — что она такая красавица у тебя.
Пфффф. И кто на такое ведется? Первоклассницы из Первоуральска?
Слежу за реакцией демона Игоря на режущее слух «папа», но он делает вид, что ничего странного не происходит. Любовным зельем что-ли его опоили? Где мой изгрыгающий сарказм папаша?
— Да, пап, — сладко улыбаюсь родственнику, нарочно делая акцент на последнем слове. — Все будет хорошо. Ты пока спокойно щель в своем желудке заращивай. Вижу, ты в хороших руках.
Длинная клешня Анжелы, как по команде, обвивает отцовскую шею и начинает как-то особенно порочно поглаживать ее.
— Врачи говорят, Игорю нужна сейчас особенно нужна забота близких. Диета, отсутствие физических и нервных нагрузок… можешь не волноваться, Слава, я тщательно за ним слежу.
На фоне ее перекошенного скорбью лица я чувствую себя бездушной болванкой. Признаю, я не настолько обеспокоена периодом его реабилитации. Главное же, что операция позади.
— Думаю, в Америке у Славы есть дела поважнее, чем беспокоиться о папе. — язвительно тявкает Зефирка.
Ах ты ж мелкая гашня. Ну вот зачем она так? Я же хотела себя милой няшей показать.
— Следи за языком, Кристина! — строго роняет Рафинад. — Твоего мнения не спрашивали.
— Я сама могу постоять за себя, Егор. — осекаю ненужную протекцию, и поворачиваюсь к Кристине, которая изо всех сил пытается удержать на лице выражение уверенной в себе стервы. — Мы с тобой еще совсем мало знакомы, сестренка, поэтому чтобы ты в будущем сопли на кулак не мотала, сразу предупрежу: я не та, на ком ты свой детский сарказм тренировать сможешь. Этот ворчливый дядя, — тычу пальцем в отца, — был моим двадцать четыре года. А ты здесь сколько? Четыре недели? Думаешь, у тебя есть право критиковать мое отношение?
— Слава! — рявкает отец под протяжное оханье Анжелы. — Не нужно ссориться за столом.
— Я и не ссорюсь, пап. — парирую деланно равнодушно, хотя у меня от злости аж большие пальцы на ногах сводит. — Решила ускорить процесс знакомства с новой семьей. Чтобы, так сказать, пресечь на корню ложные ожидания.
— Давайте продолжим ужин, — нервно лепечет Анжела. — Прошу. Кристина, с тобой я поговорю позже.
Остаток вечера я жую безвкусную зелень, и мы обсуждаем дела фирмы. К ее чести, Зефирка больше не проронила не слова.
Когда рабочие темы для разговоров иссякают, говорю, что мне пора ехать, и поднявшись из-за стола, направляюсь в коридор.
— Я тебя провожу, Слава. — мгновенно подрывается Егор под одобрительный кивок головы своей родительницы.
Натянув шапку, заблаговременно протягиваю Рафинаду руку, чтобы пресечь все попытки обнимашек.
— Извини мою сестру. — сжимает мою ладонь мягкими пальцами. — Вообще-то она хорошая девочка, просто иногда на нее находит.
По прошествию этого вечера могу сказать, что на фоне пергидрольных женских особей самым нормальным мне видится Рафинад.
— До встречи в понедельник, Слава. Я взял у папы твой номер телефона. — он тычет в экран своего мобильного, зажатого в руке, и мой айфоша мгновенно начинает дергаться в кармане полушубка. — Это мой. Звони в любое время.
Киваю и выхожу за дверь. Странный вечерок.
Приехав домой, миную воркующих на кухне Таноса и маму и запираюсь в своей комнате. Плюхаюсь на кровать и, открыв ноутбук, в окне скайпа тычу в иконку в надпись «Гас-младший».
Рот сам расплывается в улыбке, когда я вижу на экране взлохмаченную голову Гаса. Как бальзам на сердце после этой белобрысой кондитерской лавки.
— Привет, матрешка. — слышится из динамика его низкий голос. — Как знакомство с Факерами?
Мне совершенно не хочется снова возвращаться мыслями к этой семейке, поэтому я игнорирую этот вопрос и сразу перехожу к сути:
— Ты один?
Гас чуть наклоняет голову в бок и его губы расплываются в плотоядной улыбке:
— Черт, да.
*мюнстер — французский сыр из коровьего молока с характерным резким запахом.
*Рой Джонс — американский боксёр-профессионал.
Глава 9
Слава
Я начинаю ерзать на кровати в предвкушении нашего первого виртуального секса. У нас не было возможности его практиковать за неимением надобности: Малфой и я практически не расставались с тех пор, как решили быть вместе.
Гас сидит в своем домашнем крутящемся кресле и, судя по всему, его макбук стоит перед ним на журнальном столике.
— Ноутбук спусти на пол, Слава. — тоном не терпящим возражений распоряжается он. — Сама вставай на колени.
По телу пробегается знакомый озноб от властности приказа и того, с какой интенсивностью он смотрит на меня. Пытаясь замаскировать волнение, ерничаю:
— Очередная твоя политическая фантазия, Малфой?
Гас криво усмехается, однако, в почерневших котлованах его глаз нет ни тени юмора:
— Просто хочу напомнить, кто тебя трахает, Слава. На колени.
Люблю, люблю его и его грязный язык.
Устраиваю ноутбук на прикроватный коврик и, стараясь двигаться грациозно, опускаюсь
