Преследуя Аделин - Х. Д. Карлтон
Что я найду там что-то ужасающее, если подойду.
Чердак был тем самым местом, где бабушка частенько уединялась со своим вязанием, напевая что-нибудь, и где летом ее со всех сторон обдувало несколько вентиляторов. Клянусь, иногда я слышу с чердака эти мелодии, но не могу заставить себя подняться наверх и проверить.
Это подвиг, который, видимо, мне не удастся совершить и сегодня. У меня не хватает смелости подняться туда. Адреналиновые пары иссякают, и усталость тяжелым грузом наваливается на мои кости.
Вздохнув, волоку ноги на кухню за стаканом воды. Выпиваю его в три глотка, а затем наполняю и снова опустошаю.
Опускаюсь на барный стул и, наконец, откладываю нож. Мой лоб покрыт тонким слоем пота, и когда я наклоняюсь и упираюсь им в холодную мраморную столешницу, по всему телу пробегают мурашки.
Тот тип ушел, но мой дом – не единственное место, куда он вторгся сегодня ночью.
Теперь он в моей голове – как он, черт возьми, и хотел.
– Кто-то вломился в мой дом прошлой ночью, – признаюсь я, зажав телефон между ухом и плечом. Ложка звенит в керамической кружке, пока я помешиваю кофе. Я пью уже вторую чашку, а мне все еще кажется, что на глазах у меня гантели, и в состязании по тяжелой атлетике мои веки проигрывают.
После ухода этого гада прошлой ночью я так и не могла снова заснуть, а потому обошла весь дом, чтобы убедиться, что все окна заперты.
То, что они оказались уже заперты, встревожило меня еще больше. Все до единой двери и окна были заперты и до, и после его ухода. Так как же, черт возьми, он вошел и вышел?
– Погоди, что ты сказала? Кто-то вломился в твой дом? – вскрикивает Дайя.
– Ага, – отвечаю я. – Он оставил мне красную розу на столешнице.
Повисла тишина. Никогда не думала, что наступит тот день, когда Дайя Пирсон потеряет дар речи.
– Но это еще не все. Полагаю, это самое худшее в грандиозной программе вчерашнего вечера.
– А что еще случилось? – резко спрашивает она.
– Ну, Грейсон – мудак. Он как раз пытался отыскать языком загадочное отверстие на моей шее, когда кто-то постучал в мою входную дверь. И я имею в виду, очень сильно постучал. Мы вышли посмотреть, но никого не было. Думаю, это был мой новый друг.
– Ты серьезно, черт возьми?
Я продолжаю рассказывать дальше. Об идиотизме Грейсона – тут я немного зациклилась, жалуясь. Потом про его кулак, сломавший мою стену, и его драматический уход. Но я ничего не упоминаю о сейфе и дневниках, которые нашла, или о том, что я в них прочла. Я еще не переварила их, как и иронию того, что я читаю преступную историю любви, а потом кто-то вламывается в мой дом в ту же ночь.
– Я приеду к тебе, – заявляет Дайя, когда я замолкаю.
– Сегодня я буду убираться в доме, чтобы подготовить его к ремонту, – отвечаю я, чувствуя себя измотанной уже от одной мысли об этом.
– А я помогу. Будем пить, чтобы было интереснее.
На моем лице появляется слабая улыбка. Дайя всегда была хорошим другом.
Она моя лучшая подруга еще со средней школы. После выпуска мы продолжили общаться, даже когда разъехались в разные колледжи. Следующие несколько лет возможность видеться у нас была только по праздникам и на ежегодной ярмарке призраков.
Я бросила колледж через год после поступления и занялась писательской карьерой, а Дайя получила степень в области IT. Каким-то образом она влилась в некую хакерскую группировку и стала народным мстителем, разоблачающим правительственные секреты.
Она – самый большой сторонник теории заговоров, которого я когда-либо встречала, но даже я в состоянии признать, что дерьмо, которое она раскапывает, вызывает беспокойство и имеет слишком много доказательств, чтобы считаться одной лишь теорией.
Несмотря на это, наши профессии предоставляют нам достаточно свободы в повседневной жизни. Нам повезло больше, чем большинству.
– Я очень ценю это. Увидимся, – говорю я, прежде чем повесить трубку.
Вздыхаю и смотрю на дневники, лежащие на столешнице передо мной. Я еще даже не дочитала первую книгу, а уже нервничаю по поводу продолжения. С каждым словом мне хочется все больше отречься от Джиджи.
Почти так же сильно, как хочется быть ею.
12-е апреля, 1944
Он снова пришел. Осмелюсь сказать, что я была бы расстроена, если бы он этого не сделал.
Джон ушел на работу, Серафина была в школе. Едва дом опустел, я уже была у окна. Должна признать, я не горжусь этим.
В этот раз он вошел в дом.
Я застыла на месте. В ужасе от того, что он сделает, и ожидая этого.
Когда он явил мне свое лицо, не укрытое тенями, у меня перехватило дыхание.
Он красив. Пронзительные голубые глаза.
Волевой подбородок. И он большой.
Очень большой.
Он приблизился ко мне, все еще не говоря ни слова. Он ласкал мое лицо своими пальцами.
Так нежно. Он обошел меня по кругу, позволив своим пальцам проскользить по моей коже.
Я дрожала и улыбалась под его прикосновениями. Его же улыбка заставила мое сердце остановиться в груди.
А затем он ушел. Без единого слова.
Я едва не начала умолять его остаться, но сдержалась.
Он вернется.
Глава 4
Манипулятор
– Твоя бабушка была чокнутой, – объявляет Дайя, а затем берет в руки старое, пыльное женское белье.
Я отшатываюсь, возмущенная зрелищем. Моя глупая подруга держит за края кружевные трусы и вызывающе болтает языком. Или предполагает, что это должно быть вызывающе.
Сейчас мне не до этого.
– Кончай, пожалуйста.
Она резко закатывает глаза, имитируя оргазм, но в итоге это больше напоминает экзорцизм.
– Сейчас ты ведешь себя совершенно неуместно. А если моя бабушка видит тебя?
Это ее приструнивает. Исподнее опускается, а выражение ее лица становится не столь наглым.
– Ты думаешь, она стала призраком? – спрашивает Дайя, и ее широко раскрытые глаза обшаривают дом так, словно привидение бабушки играет с ней в прятки.
Я закатываю глаза. Бабушка, наверное, сделала бы так же, если бы могла.
– Бабушка любила этот дом. Я бы не удивилась, останься она здесь, – невозмутимо пожимаю плечами. – Я уже видела привидений, и здесь происходит много всякого необъяснимого дерьма.
– А ты знаешь, как отрезвить, – жалуется она, швыряя белье в мусорное ведро немного агрессивно.
Я улыбаюсь,
