О чём молчит Ласточка - Катерина Сильванова
Нарезая морковку, Володя даже улыбнулся, вспомнив, при каких обстоятельствах говорил это Юрке. Ведь тогда он хотел уберечь его от своей любви, считал её неправильной и разрушительной для них обоих. А так ли он ошибался, учитывая всё, что случилось между ними теперь?
Закончив с приготовлением ужина, Володя поднялся к Юре. Тот не закрывал двери, сидел за компьютером. Володя легонько постучал по косяку, чтобы привлечь Юрино внимание.
— Ты спустишься ужинать?
Юра кивнул, не отрываясь от монитора.
— Да, минут через пять.
Володя хотел было уйти, чтобы не отвлекать, но Юра повернулся к нему.
— Думаю, на какой день брать билет. Рейсы по нечётным, можно на завтра или… — Он не договорил, но Володя и так понял.
Он подавил порыв тут же сказать, чтобы подождал ещё и не улетал так сразу. Но какой смысл оттягивать неизбежное?
— Делай так, как тебе лучше, Юр. Я ведь тебя не прогоняю, — тихо сказал Володя.
Он поджал губы, попытался проглотить вставший в горле ком и, развернувшись, пошёл обратно на кухню.
Юра, как и обещал, спустился через несколько минут. Сел за стол, подвинул к себе тарелку.
— Взял на завтра. Вылет в пять вечера, — обронил он, принимаясь резать мясо. Володя заметил, как у него дрогнула рука.
— Хорошо, я помогу тебе собраться и отвезу в аэропорт.
— Спасибо.
Ужинали в полном молчании. Лишь звенели приборы о тарелки и стучал по окнам наконец начавшийся ливень. Это молчание угнетало, его хотелось нарушить, но казалось, что стоит сейчас о чём-либо заговорить, и вся боль, которую Володя держал в себе, выльется наружу.
От этой тишины хотелось сбежать, и он думал, что после ужина Юра снова уйдёт к себе. Но, доев, тот забрал посуду, вымыл её и налил две чашки чая. Одну поставил перед Володей, а со второй отправился на диван. Включил телевизор. Звуки и голоса из какого-то фильма показались слишком громкими и непривычными, но этот шум хоть немного развеял гнетущую атмосферу.
«Да в конце концов, он ведь завтра действительно улетит», — с этой мыслью Володя взял свою чашку и пошёл к дивану. Сел рядом с Юрой. Тот повернулся к нему, посмотрел в глаза и улыбнулся уголками губ.
Пусть они и не знали, о чём говорить, пусть между ними разверзлась пропасть, но хотелось просто побыть рядом. Может, не так, как раньше, обсуждая фильмы или внимательно слушая саундтреки. Пусть молча, но главное — рядом.
Чай пить не хотелось. Он остывал на журнальном столике, а Володя откинулся на спинку дивана и смотрел в экран. Он даже не пытался вникнуть в сюжет, просто наблюдал за сменяющимися кадрами. А Юра, отставив пустую чашку, вдруг придвинулся к Володе, положил ладонь ему на живот и внимательно посмотрел в глаза, будто спрашивая о чём-то, и Володя понял его без слов. Приподнял руку, и Юра тут же нырнул под неё, уложил голову ему на грудь, обнял поперёк торса и притих. Володя откинулся на подголовник и прикрыл глаза.
Они пролежали так до самой ночи. Слушая бормотание телевизора, Володя гладил Юру по волосам, а тот, казалось, и вовсе уснул. Но ближе к одиннадцати он всё же поднял голову, сонно посмотрел и спросил:
— Пойдём спать?
Пока Володя принимал душ, голова снова наполнилась мыслями. Он вдруг ясно осознал: уже завтра вечером Юры не будет в его доме. Вместо него здесь снова поселится неизвестность. После работы Володю будет встречать Герда. Со второго этажа не будет звучать музыка, а постельное бельё перестанет пахнуть родным запахом.
В марте, когда Юра прилетел в Харьков, Володя был ко всему этому готов: отпустить его через две недели, снова видеть только в экране монитора, снова жить по его графику и общаться по расписанию. Но теперь Володя привык — к тому, что Юра не просто есть в его жизни, а есть рядом. И вот так отпускать его было очень больно.
Вытирая волосы полотенцем, Володя зашёл в спальню. Юра сидел на кровати и гладил Герду, нагло развалившуюся прямо на постели — головой на Юриных коленях.
— Вот засранка, ну-ка кыш, сейчас весь плед в шерсти будет, — начал было ругаться Володя, но Юра шикнул на него.
— Не ругайся на неё. Она, может, хочет побыть со мной напоследок. Скучать будет. — Он потрепал Герду по ушам. — Да, девочка моя?
Та подняла голову и посмотрела на Юру. Потом повернулась к Володе. Зевнула, фыркнула и, будто говоря «Ладно, поняла, я тут лишняя», спрыгнула на пол и, постукивая когтями по паркету, ретировалась из комнаты.
Володя занял её место, сел к Юре, положил ладонь ему на плечо.
— Ты тоже хочешь побыть со мной напоследок? — повернувшись к нему, хохотнул Юра. Только вот в глазах у него плескалось море грусти.
— Конечно хочу.
Юра снял его ладонь с себя, сжал, уткнулся лбом в плечо.
— Юр? — негромко позвал Володя. — Думаешь, мы поступаем правильно?
Юра качнул головой — получилось, будто боднул Володю.
— Не знаю. Наверное, правильно. — Он вдруг еле слышно рассмеялся, щекоча Володю дыханием. — А я ведь предупреждал, что со мной сложно, что я сильно изменился и… стал вот таким. Как же я только умудрился всё так испортить…
— Юрочка, ты что? — Володя приподнял его за подбородок, посмотрел в глаза, поцеловал в лоб. — Не говори так. Ты ни в чём не виноват. Кто и что угодно, но только не ты.
Юра прерывисто вздохнул, подался вперёд, обнял Володю, прижался к нему и прошептал в сгиб шеи:
— Я так не хочу улетать…
Володя зарылся пальцами в его волосы, крепко зажмурился, гладя Юру по голове.
— Тебе здесь невыносимо — и дальше будет только хуже.
Юра кивнул и зачастил:
— Я две недели пытался решиться на возвращение в Германию, но не мог даже и думать о расставании с тобой. Я ведь и пил так много поэтому — просто чтобы забыться и не пытаться искать выход. А теперь… Уже завтра нам придётся прощаться, и от одной лишь мысли
