О чём молчит Ласточка - Катерина Сильванова
— Ты не любил, а предавал, — не сдержавшись, рявкнул Володя. Он вырвал руку, снова развернулся к Игорю. — Не знаю, какими для тебя были наши отношения, но для меня… Ты предавал меня каждый раз, когда прятал, каждый раз, когда возвращался к ней!
В воздухе повеяло сигаретным дымом. Их могли слышать, но взбешённому Володе было на это наплевать. Тем более Игорь подлил масла в огонь:
— А твой Юра тебя, конечно, никогда не предаст…
— Это уже не твоя забота, — прошипел Володя.
Он хотел было рявкнуть, чтобы Игорь не сравнивал Юру с собой, но замолчал, услышав в арке звук шагов.
— Добрый вечер, — прозвучал знакомый голос.
Володя обернулся. Юра, вывернув из-за угла, неспешно приближался к ним — с сигаретой в зубах, в распахнутом пиджаке, бледный от ярости. Он выглядел угрожающе.
— Юра, — представился он, бросил сигарету на асфальт и протянул Игорю левую руку.
«Левую! — вскользь отметил Володя. — Но Юра ведь правша…» И за какую-то миллисекунду сообразил, что сейчас произойдёт.
Юра замахнулся правым кулаком, Володя кинулся вперёд, успел перехватить его за талию и оттащил от Игоря. Не выпуская Юру из объятий, Володя нараспев протянул ему на ухо:
— Спокойно…
С садистским удовлетворением он заметил, как расширились от удивления глаза Игоря.
Интересно, что именно его поразило: Юрино поведение или то, что Юра в принципе здесь, рядом с Володей?
— Пошёл вон отсюда! — подавшись вперёд, но не пытаясь вырваться, прорычал Юра. — Хватит отравлять ему жизнь! Ни хрена ты не знаешь, и никакие твои пророчества не сбудутся!
Игорь окинул его долгим нечитаемым взглядом. Развернулся и ядовито бросил через плечо:
— Удачи тебе, Юра.
Поднявшись в кабинет, Володя заметил, что так и не дописал письмо заказчику, но теперь было не до работы. Он закрыл ноутбук и убрал его в сумку.
— Ты не злишься? — спросил, подняв взгляд на удивительно спокойного Юру.
— Нет. Володь, вот честно, мне плевать, просто он мне надоел.
— И много ты услышал?
— Откуда мне знать, много это или нет? Слышал, что ты, как он сказал, — манипулятор?
— И что? Думаешь, он прав?
Юра улыбнулся и подошёл к нему, присев на край стола.
— Думаю, что он сам манипулятор.
Володя улыбнулся в ответ. Вся эта ситуация выбила его из равновесия, заставила разнервничаться, но Юрино спокойствие остудило пыл.
Володя шагнул к нему, упёрся ладонями в стол по обе стороны от Юры, мазнул губами по щеке.
— Ты выглядишь очень соблазнительно, когда злишься, защищая меня, — проворковал Володя ему в ухо и поцеловал в шею.
Юра хохотнул и запрокинул голову. Володя скользнул губами по кадыку и подбородку, забрался руками под джемпер.
«Чем я занимаюсь на рабочем месте?» — промелькнула мысль, но тут же исчезла, когда Юра притянул его к себе за плечи и поцеловал.
Хотя, если вспомнить, что он делал в этом же кабинете, разговаривая с Юрой по скайпу, то пылкие поцелуи теперь казались невинной забавой. Правда, такими темпами одними лишь поцелуями они не ограничатся.
Через минуту Юра всё же отстранился от Володи.
— Мы на концерт опоздаем, начальник. Двадцать минут осталось!
Володя вздохнул. И зачем ему какой-то концерт, если тут Юра, такой красивый и желанный, в его объятиях? Но скрепя сердце он всё же отошёл от него и, взяв в руки сумку, глянул на часы. Они и правда могли опоздать.
Симфонию играли в том же зале, где в сентябре, спустя двадцать лет разлуки, Володя увидел Юру. Зрители шумели, музыканты настраивали инструменты. Володя с Юрой успели занять свои места за пару минут до начала.
Юра спросил, наклонившись к его уху:
— А где ты тогда сидел?
— Вон там, — Володя указал на кресло в десятом ряду.
— А я всё время сидел вон там, — Юра указал на последний ряд.
— Ты был здесь как слушатель?
— Конечно. В школе и позже, перед поступлением, ходил слушать учеников консерватории.
— А ты вообще мог тогда представить, что будешь тут выступать как дирижёр со своей собственной музыкой?
Юра рассмеялся.
— Нет, даже тогда. А до чего же амбициозный я был!
Володя улыбнулся и хотел сказать, что Юра достоин ещё большего, но вышел дирижёр, и зал разразился аплодисментами.
Зазвучала Шестая симфония Чайковского. Патетическая, мрачная. Но, слушая её, Володя сравнивал свои нынешние впечатления с теми, что произвели на него музыка Юры и он сам. В памяти мигом всплыл его образ за дирижёрским пультом. Какая в нём чувствовалась сила, если не сказать мощь. Володя повернулся, посмотрел на реального Юру — подавленного и надломленного. Почему он стал таким? Что за последние месяцы произошло такого, из-за чего он так выгорел?
Если в «Ласточке» Володя его вдохновлял, не мог ли сейчас отравлять?
Володя отогнал от себя эту бредовую мысль. С чего бы? Тем более говорят, что творцам нужны сильные эмоции — счастье или страдание, а Юра счастлив рядом с Володей.
Всю симфонию Володя то и дело украдкой на него посматривал. Юра, казалось, полностью погрузился в музыку — сидел с закрытыми глазами, будто даже не дышал. Но вдруг Володя услышал, что Юра шмыгнул носом. Странно, он же ходил в шерстяном пиджаке, когда успел простыть? Володя не придал этому значения, снова увлёкся симфонией, но через минуту рядом послышался всхлип.
Обернувшись, Володя застыл — Юра так и сидел с закрытыми глазами, а по его щекам катились слёзы. Володя изумился — до чего же Юра тонкая впечатлительная натура. Что же он слышит сейчас, какие картины показывает ему сквозь толщу веков Чайковский?
Видеть его слёзы от музыки было странно и трогательно.
