Бывший моей сестры
— О, боже мой! Клянусь, с каждый кексом становится все вкуснее! — с удовольствием закидываю в рот шестой клубничный кексик.
Эмма ухмыляется, выглядя слишком довольной:
— Рада, что ты оценила. Только недавно откопала рецепт на сайте, и не могла дождаться, когда представлю их миру. До этого только мама с отцом пробовали, а от родителей правды не дождешься.
— Это действительно вкусно, — отправляю еще один мини-кекс в рот и несколько мгновений жую в блаженстве.
Завтра обязательно побеспокоюсь, что могу набрать пару килограмм. А сегодня я собираюсь попробовать все, что только увидят глаза, и никто мне не помешает.
Я забралась на высокий барный стул, давая отдохнуть ноющим ногам. Удивляюсь тому, насколько комфортно мне было с семьей Тимура. Как только неловкость первого знакомства прошла, семейство Энгберг приняли меня и, несмотря на мои прежние опасения, я полностью наслаждалась днем. Чувствовала себя непринужденно. Братья бесконечно дразнили Тимура, а он храбро принимал их подколки и также отвечал. Было приятно наблюдать, каким расслабленным он стал в компании своей семьи.
Звук мужского смеха было слышно сквозь открытые окна, выходящие в сад. Поддаюсь вперед, с нетерпением разглядывая гостей. Глаза проследили за источником смеха, где мужская часть семьи собралась рядом с одним из столиков. Легко нахожу Тимура. Он стоит лицом ко мне. Мужчина снял свой блейзер, подвернул рукава белой рубашки и расстегнул пару верхних пуговиц, открывая вид на загорелую кожу. Ладони потеют и покалывают от желания провести по крепким плечам и поцеловать плавный изгиб.
Тимур как будто слышит мои похотливые мысли и понимает глаза, впиваясь в меня взглядом. Охаю и чуть не валюсь со стула. Нервно поправляю волосы и делаю глубокий вдох, успокаивая себя.
О боже! Мне нужно взять себя в руки и перестать пускать слюни на мужчину, который расшатывал мои нервы каждый раз, хотя делать это становилось все труднее и труднее. Особенно теперь, когда я увидела совершенно другую сторону Тимура, которого всегда считала жестким, совершенно не умеющим чувствовать и относится тепло к людям. Вокруг него сложился образ безжалостного бизнесмена и с каждым днем он рушился в моих глазах.
Эмма деликатно откашливается, и я возвращаюсь из своих мыслей. Краснею, смущенная тем, что меня застали пожирающей Тимура.
Что ж, кажется, самое время вернуться в сад. Хватаю тарелку с кексами и собираюсь соскользнуть со стула.
— Нет необходимости убегать только потому, что я знаю, что ты неравнодушна к Тимуру, — Эмма цокает, доставая из духовки очередную порцию печенья. — На самом деле, я волновалась больше, если бы ты не пускала слюни на него каждый раз, когда видела его.
Черт! Из всех неловких моментов этот заслуживает первое место!
— Я не… — начала я, но Эмма прервала меня взмахом руки.
— О, не трудись отрицать это, Ева. И мой брат иногда бывает упрямым ослом. Но могу сказать, что ты ему тоже нравишься, и это хорошо.
Прикусываю губу и бормочу:
— Вижу, ты не против, что Тимур сейчас с двоюродной сестрой бывшей девушки?
— Вовсе нет, — Эмма качает головой и присаживается рядом, — сразу видно, что ты отличаешься от Софии. Когда Тимур впервые представил мне ее, я вроде как знала, что они долго не протянут как пара. Их отношения были… какими-то неправильными, понимаешь? Без обид, конечно.
— Никаких обид, — вздыхаю, лениво барабаня пальцами по гладкому мрамору. — По правде говоря, я чувствовала то же самое, когда ужинала с ними много лет назад.
Не могу сдержать небольшой укол вины. Хоть я и не была непосредственно ответственна за разрыв, мой разговор с Софи той ночью определенно изменил ситуацию.
— Не уверена, что и у нас сложатся отношения, — признаюсь, пожимая плечами.
— А почему бы и нет?
— Ну-у, во-первых, он ненавидит меня до глубины души, — тихо смеюсь, получается глухо и безрадостно. — И в разрыве с Софи он винит именно меня.
Эмма недоверчиво усмехается:
— Это сама нелепая вещь, которую я слышала. Тимур не ненавидит тебя. Я бы даже сказала, что он весь день не сводит с тебя глаз, как будто ты его любимая сладость, и он бы с удовольствием…
— Ладно-ладно, — хмыкаю, — это слишком странно.
— Что? — глаза Эммы расширяются в притворной невинности. — Почему это странно?
— Думаю, это было довольно хорошее объяснение.
Во второй раз за этот день я чуть не падаю со стула. Резко поднимаю глаза, обнаружив Тимура, прислонившегося к дверному проему. Руки скрещены на груди, рот изогнут в ухмылке. Лицо вспыхивает от унижения, неизвестно долго ли он там стоит и как много услышал. Во рту пересыхает, когда наши взгляды встречаются. Тлеющее желание в этих голубых глазах угрожает поглотить меня.
— Как тебе не стыдно, Тимур, — ругается Эмма, нисколько не смущенная тем, что нас поймали. — Тебе не следует подслушивать чужой разговор.
Тимур усмехается и проходит по кухне, не отрывая от меня глаз.
— Ты что, забыла? У меня нет стыда.
Открываю рот, чтобы что-то сказать, что угодно, но выходит только тихий писк. Если бы я могла раствориться в воздухе или найти другой способ сбежать. Вот только источник моего смущения остановился рядом со мной, эффективно блокируя любую надежду на побег.
