Следователя вызывали?

С надрывным глубоким вдохом я оторвалась от мягкой подушки, уперевшись взглядом в чьи-то внимательные голубые глазёнки. Я не представляю что меня сдержало, но я честно не заорала. Разве что мысленно, но ведь это не считается! Растерявшись от столь внимательного изучения моей персоны, я даже как-то позабыла, что снилось мне моё собственное утопление.

Ведь если рассуждать логически, то я сижу в кровати, а на меня продолжают с интересом смотреть два глаза, переодически моргая. Значит, сон? С одним разобрались. Но тогда есть одна неувязочка – в моей спальне, на моей постели сидит неизвестный мне мужик и не открываясь беззастенчиво разглядывает меня уже минут пять. Все бы ничего, но у Романа были карие глаза, не говоря уже о том, что он и не блондин вовсе. Да и живет он в другой стране.

А рядом, как на зло, нет ничего тяжелее подушки.

— Дяденька, а вы кто?

Спрашиваю нарочито осторожно, боясь спугнуть странного гостя. Мельком оглядываю комнату и прихожу к ужасающему определению – она не моя. В небольшой комнатушке, кроме кровати, расположилась небольшая тумбочка и сиротливо приставленный к стене стул. Крошечное окно оказалось завешено шторкой в радостный горошек.

Твою же мышь!

— Дядя, — лаконично ответили мне, введя в ещё большее замешательство.

— Чей? — Решила на всякий случай уточнить.

Блин, мобильника, лежавшего обычно рядом, тоже не обнаружилось.

— Вообще, твой, вернее, не совсем твой.

Спасибо, мне стало легче. Да он что, издевается что ли?! Я ещё раз внимательно окинула взглядом мужика, сидящего напротив: кудрявые волосы цвета молодой пшеницы, широкий лоб, четко очерченные линий скул, на подбородке небольшая ямочка. И прозорливые голубые глаза, в которых не было и следа безумства. Вроде адекватный.

Ничего не понимаю. Так, я вечером возвращалась с работы, мне позвонил криминалист Иван Петрович, а потом… А потом я очнулась в доме со связанными руками вместе с пьяным Макаром, сбежала и… утонула. Не сходится.

На всякий случай ущипнула себя за руку. З-зараза, больно. Получается, не утонула? Наверное, меня все же вытащили из воды, откачали и отогрели. Правда, комната совсем не тянула на больницу, разве что деревенскую. Осторожно заглянула под одеяло, обнаружив, что одета в ночную рубашку длинною до пят. Теперь всё более менее сошлось. Только что делать с дядей?

— Как себя чувствуешь, Елизара? — Участливо поинтересовался он.

— Елизавета, — машинально поправила.

— Нет, дорогая племянница, твоё имя Елизара, — настоял мужик, а у меня аж приоткрылся рот от такой наглости.

— Уважаемый, не знаю, кем вы там себя считает, но меня зовут Елизавета и нет у меня никаких дядей. Спасибо, конечно, что не дали мне утонуть, но дайте мне телефон, я вызову себе такси.

Цирк какой-то.

— Я не знаю о чем ты говоришь, но в твоём мире твоё тело находится в глубоком сне, вернее, его сейчас заняла моя племянница Так что ты временно займёшь её место, пройдешь испытания верховного суда и можешь быть свободна.

Он говорил так легко и просто, был так уверен в своих словах, что я почти поверила ему. Откровенно говоря, первый раз встречаю безумца с кристально чистым взглядом, говорящего с таким серьёзным видом. Если верить моей студенческой практике, такие индивидуумы – самый опасный тип.

Осторожно отползла на противоположный край постели, стараясь не спускать с него глаз. Но мужик и не думал двигаться, спокойно наблюдая за моими перемещениями. Не знаю, откуда во мне нашлись силы, но я рванулась к двери, в слабой надежде дёрнув за ручку. Не поддалась. Зло обернулась к «дяде», прожигая в нем дыру испепеляющим взглядом. Так, Лиза, спокойнее. Ты следователь с многолетней практикой, здесь нужно действовать иначе.

— Слушайте, мы с вами взрослые люди, какие другие миры, какой верховный суд? Не говорите ерунды!