Не мой подарок
Мария.
Закрываю глаза, заставляя себя перестать всхлипывать. Почему я постоянно реву рядом с ним? Что это за дурная степень откуда-то взявшейся откровенности?
— Маш...
Выдыхаю и пытаюсь проморгаться, прогоняя слёзы. Получается произнести:
— Ксюше, наверное, нужно привести какие-то вещи?
Убирает руку, помогает встать.
— Да, если оставят. Можно передать здесь все завтра.
— Ей, наверное, страшно?
Он ловит мой взгляд, едва сдвинув брови.
— А тебе?
А мне? При чем тут я? Вздыхает и вдруг притягивает к груди, сковав в объятиях.
Нужно... оттолкнуть. Но руки так и висят вдоль тела, не желая сопротивляться. Я вдыхаю запах его парфюма, укутываюсь в тепле, исходящем от него, и думаю... почему меня это устраивает? Почему сейчас на его вопрос:
— Можем ехать?
Хочется крепче вжаться и не дать никуда уйти...
Хорошо. Допустим... Допустим, что я свихнулась окончательно.
— Да.
— Домой?
И ждёт хоть какой-то ответ, но я не хочу ничего говорить, а он не торопит, не сводя с меня глаз.
— Так... - Все же отстраняется, зачем-то проверяя карманы. - Я похоже забыл телефон в машине, надо Яну позвонить, Маш.
Телефон? Яну? Резко отпрыгиваю, словно наконец очнулась, скинув с себя его влияние, а вместе с ним и ощущение, что я в безопасности, оставив напоследок разрастающуюся тревогу... Зато замечаю зеленую мишуру и вывеску "С Новым Годом" на входной двери, хоть что-то наконец разглядев.
Безмолвно иду к машине, только сейчас сообразив, что весь макияж, судя по измазанным черным пальцам, растекся без права восстановления. Лицо холодит мороз, а снежинки норовят заледенеть на щеках сразу, даже не растворяясь.
Сажусь опять на переднее и прячу лицо, всматриваясь в окно: будто очертания морга с одиноко горящим окошком - это что-то безумно незнакомое и интересное.
Может, домой сейчас? Но я забыла рюкзак у него, а там, как минимум, телефон и ключи... блин. Да и Ксюша должна позвонить.
Садится на водительское, хлопнув дверью. Почему-то не спешит отъезжать, а мне стыдно повернуться.
— Маш, ты волнуешься за сестру так сильно, больницы не любишь или меня стесняешься?
— С чего Вы взяли, что я стесняюсь?
А сама голову так и не поверну, гений.
— Тогда второй вариант?
— Нет... Не совсем.
— Волнуешься за Ксюшу?
— Конечно.
— Лариса Михайловна - лучший врач в городе.
И я зачем-то не выдерживаю, резко посмотрев и столкнувшись с ним взглядом.
— Откуда Вам-то это знать?
Он немного тянет, будто решая для себя, стоит ли вообще отвечать. А потом выдохнув, отворачиваеися к рулю, заводя авто, включает дворники и произносит:
— Десять лет назад Юля забеременела второй раз.
Машина сдала назад.
— На двенадцатой неделе открылось обильное кровотечение. - На миг замер, вывернув руль. И каждое слово его холодит. - Когда доехали до больницы в час пик, спасать уже было некого. Но Лариса и реаниматолог выдернули Юлю с того света... думаю, поэтому, Маш, я могу что-то знать?
— Я... как вы это пережили?
Он почему-то растянул губы, цокнув и продолжая всматриваться в лобовое стекло.
— По отдельности смогли. Но "мы" позже перестало существовать. Оба ушли в работу, я набрал серьезных проектов, думая, что деньги что-то решат. Не решили...
— Но как так...
— Юля устала ждать. Точка.
Опустила взгляд, не зная, что сказать... Это банально, но...
— Мне жаль, правда.
— Ричи, десяти лет иногда достаточно для того, чтобы не гонять прожитое по кругу.
— Вам не жаль сейчас?
Посмотрела на него, а он все так же сосредоточен на дороге.
— Смотря чего. Брака - Нет. Я говорил, у нас было сложное расставание.
— Но вы столько пережили вместе...
— И что?
— Это не повод держаться друг за друга крепче?
— Повод и причина - разные вещи...
— Ну что Вы начинаете!? Как Вы могли её отпустить? Довести до этого...
Будто и не задело.
— Она сама этого захотела.
— Да как можно с Вами захотеть разводиться!?
Ой... прикусила губу, а Андрей как на зло повернулся.
— Я не то имела ввиду.
Кивнул, усмехнувшись.
— В университете ей стало интереснее, ты довольна?
