Сосед года

— Настя! — зову надзирательницу дурным голосом.

Но я не только глотку деру, а ещё расчёсываю красные пятна, которые откуда-то взялись на моём теле. Пятна становятся больше, ярче. То, что надо!

— Хватит орать! — Настя за дверью и она психует. — Я тебя не выпущу!

— Что ты подсыпала в кофе? — задыхаюсь, как могу реалистично.

— Какая разница? — фыркает.

— Кажется, у меня… — с придыханием хватаю воздух ртом, — аллергия на это. Горло отекло. Мне трудно… — добавляю хрипов, — дышать.

— И что? — голос у Насти напряжённый. — Не старайся, скорую я тебе всё равно не вызову.

— Я вся в каких-то… пятнах и почти не могу дышать! Не веришь? Посмотри сама.

— Блин, да она гонит… — Настя шёпотом разговаривает сама с собой. — А если не гонит? Стас меня прибьёт… Я сейчас открою и посмотрю, — заявляет громко. — Отойди от двери.

Я делаю несколько шагов назад:

— Отошла… — захлёбываюсь дыханием.

Настя ворочает ключом в замочной скважине.

Есть! Есть у буратины золотой ключик! Я больше всего боялась, что мой бывший не оставил Насте ключ. Но он оставил.

— Ну охренеть дела!.. — Настя хмурится, разглядывая меня-страдалицу.

— Убедилась? — ставлю актёрскую игру на максимум. — В кухне… — хриплю и захожусь в кашле, — в кухне на холодильнике… а-аптечка. Там есть лекарство от аллергии. Прозрачные ампулы… и шприцы. Принеси…

— Я тебе укол ставить не буду, — упирается Настя.

— Я сам-ма… поставлю. Только принеси.

— Ладно, сейчас, — наконец-то соглашается и закрывает дверь.

Полдела сделано. Настя как минимум убедилась, что я страдаю и не рыпаюсь. Сейчас она вернётся с лекарством, и будет второй акт…

— Ну и какое из них? — Настя за дверью роется в аптечке.

— Ампулы… прозрачные. Я не помню, как называется… — давлюсь словами, изображая приступ удушья. — Скорее, прошу! Набери в шприц и дай мне!

— Я что, медсестра, блин?! — психует.

— У меня уже… перед глазами темно, — для убедительности припечатываю ладошкой по двери. — Я… за… за-дыхаюсь!

— Меня всё это бесит!

Настя ругается, но шприц заряжает — слышу, как шуршит упаковкой.

— Помоги-и…

Снова ключ в замке, поворот, второй, третий и… тут я уже не медлю. Выдираю из Настиных пальцев шприц, срываю колпачок и втыкаю иглу ей в плечо. В сустав до упора. Быстро и качественно вышло. Настя воет от боли и теряет контроль над ситуацией, а я этот контроль беру в свои руки. Затаскиваю надзирательницу в подвал и, получив от неё когтями по щеке, вышмыгиваю из заточения. Захлопнув дверь, быстро поворачиваю ключ в замке. Руки ходуном, сердце скачет в груди.

— Открой! — требует запертая Настя, пытаясь вынести дверь. — Открой, сказала!

Ага, щаз!

Не помня себя, бросаюсь прочь из дома. На улице холодина, а я без верхней одежды. Но это пофиг, главное — обувь есть.

Несусь по улице к соседскому дому — там живёт семейная пара. Даже если их нет дома, то помощница по хозяйству точно на месте. Мне срочно нужен телефон, чтобы позвонить Сане.

Но это чёртов элитный посёлок… Я не могу напрямую постучать в дверь дома — надо позвонить в домофон. Звоню.

— Кто там? — спрашивает из динамика женский голос.

— Здравствуйте, я ваша соседка, — объясняю тяжело дыша. — У меня дверь захлопнулась, а телефон в доме остался. Могу я от вас позвонить?

— Соседка? Какая соседка? — тупит женщина.

Чёрт бы побрал эту тугодумную барышню!

Домофон с видеокамерой, и она меня видит. Это точно не хозяйка — хозяйка меня в лицо знает. Видимо, домработница и, похоже, новенькая. Я в посёлке давно не появлялась.

— Рядом с вами дом, справа, — объясняю, а голос дрожит. — Пустите меня, пожалуйста. Мне очень надо позво…

Поворачиваю голову, и сердце покрывается корочкой льда — по дороге несётся машина Стаса. И не так далеко, как хотелось бы. Я вижу бывшего за рулём. И он меня видит. А тупая домработница продолжает сыпать вопросами, вместо того чтобы спасти меня от психопата.

Что делать? Бежать! И орать так, чтобы все слышали.

***

Спускаюсь на лифте на первый этаж и иду к администраторше:

— Орлов, следователь МВД, — ксиву уже не достаю. — Девушку эту видели здесь? — показываю фотку на телефоне.

— Да, видела. Она приходила несколько раз. Минуту, я сейчас по программе посмотрю.

Приходила несколько раз… У меня едва сердце не разрывается от этой фразы. В голове улей — мысли жужжат и жалят.

Логика, Саня! Ло-ги-ка!

— Ну? — нетерпеливо рычу. — Что там?

— Так, вот, нашла… — девушка кусает губы. — Вероника Ларина.

— Да, она, — выдыхаю, а в башке звенит.

— Приходила вместе с Анастасией Морозовой первого января и вчера седьмого января. В пятьсот двадцать первую квартиру. Я так понимаю, обе девушки из клининговой службы.

— Чего? — у меня брови оказываются на лбу.

Морозова Анастасия — хозяйка хаты, которую Ника снимала. Клининг? Ничего не понял.

— Первого января меня здесь не было, а вчера я их видела. С ведрами и пылесосом. Я подумала, что они убираться пришли, — пожимает плечами.

— Так, ясно. А ушли когда?

— Та, которая Морозова, ушла вчера вечером. Поздно. А девушка, которую вы показали на фото, уехала сегодня рано утром с мужчиной из пятьсот двадцать первой квартиры. Только они через чёрный вход вышли.

— Вы ничего странного не заметили?

— Да нет, — снова пожимает плечами, — вроде… — И начинает сомневаться, задумывается. — Хотя знаете, девушка как будто не хотела идти с мужчиной. А ещё такое ощущение, что она была нетрезвая. Но запаха алкоголя не было. Я мимо них шла. Может, наркоманка? — прикладывает ладонь к груди.

— Ясно, спасибо. До свидания, — отрываюсь от стойки и рулю к выходу.

Пазл в гудящей голове складывается, но картинка ни хрена не радует.

— Ну чо там? — Витёк за рулём как на шарнирах.

— Отъедь туда, — показываю пальцем на закуток между торцом дома и трансформаторной будкой.