Вернуть любовь. Осколки мечты
Стук в дверь застал меня неожиданно. Я только что искупала Тёмочку, он покушал и теперь уже почти засыпает.
Иду открывать. Замираю.
Букет цветов в глазке. Лица не видно.
Очень медленно розы опускаются головкой вниз, и я ошарашено отмечаю: Максим.
Отворяю, конечно. И потрясенно смотрю на всю эту прелесть в его руках.
— Привет, — летит бодрое.
— Привет Максим, — и, чувствуя ступор, мгновенно сбрасываю с себя наваждение. — Проходи пожалуйста.
В съёмное жильё я переехала больше месяца назад. С Максимом мы поддерживаем связь, переписываемся. Иногда мужчина звонит, даже заезжает в гости, но недавно его вновь отправили в командировку, и мы не виделись уже больше недели.
— Я думала, ты ещё не вернулся, — улыбаюсь, я безумно рада ему. Максим мне помог и с вещами: привёз меня к Руслану и подождал, пока я заберу все необходимое. Бывший вел себя отвратительно, но присутствие моего защитника все же его немного сдерживало.
— А я прилетел и мигом к вам, — ну да. На плече вон сумка с ноутбуком. — Соскучился.
Последнее слово заставляет стеснительно опустить глаза. Я так ждала, пока он вернётся. Рядом с ним чувствую себя в безопасности, мне тепло и спокойно. Но в душе все равно бушуют волны. Тянет меня к нему. Сильно тянет. Как бы я ни противостояла… как бы ни убеждала, что сейчас не вовремя, слишком рано, да и малыш у меня на руках… а Максим как-то давно заикался, что хотел бы сына от любимой женщины, просто еще не встретил ту самую.
Сынишка в моих объятиях громко возмущается, Максим приподнимает букет, касаясь ручек Тёмочки нежно-розовыми лепестками. Сыночек начинает тихо и осторожно смеяться.
— Ой! — крепче прижимаю к себе своё сокровище. — Он первый раз вот так смеётся.
— Забавный такой, — замечает гость.
Мы с Максимом с умилением наблюдаем за малышом. И я вдруг понимаю, что мы все ещё стоим у двери.
— Максим, ты же, наверное, голодный? У меня твой любимый борщ! Я как знала, что ты приедешь.
— Это, конечно, очень соблазнительно, — сбрасывает обувь, цветы приземляются на пол. — Но я приглашаю в ресторан.
— Да? — делаю шаг назад, не сумев сообразить, как лучше отреагировать. Любое отклонение от привычного курса вводит меня в ступор. В ресторане мы с Максимом в последний раз были очень давно. Тёмочки даже еще в планах не было. — Я… я, если честно, не собиралась уже никуда сегодня…
— А ты возьми и соберись, — Максим приближается, слегка приобнимает нас с Артемом, склоняет голову. Меня будто молнией пронзает. В глазах мужчины столько глубины, надежды, решительности, обещания… Дыхание замирает, когда подушечка пальца мягко обрисовывает овал моего лица. Атмосфера густеет. Между нами что-то, что сложно обречь в слова и придать форму. И мне страшно признаться в чувствах к этому человеку, которые возродились из пепла. Мне невыносима мысль, что я могу его потерять, но ведь он мне и не принадлежит. Претендовать не могу. И не знаю, что смогу предложить ему в ближайшее время — себя в придачу с Артемом? Только стать папой для моего сына. Иначе никак.
Два месяца. Каких-то несчастных два месяца, за которые так изменилась моя жизнь. Это удивительно — видеть Максима рядом.
Наше знакомство вышло совсем странным. В кафе. Он был с девушкой. Я была в ссоре с Русланом. Точнее, тогда я думала, что мы с Русланом расстались, но жизнь чуть позже сумела доказать, как я ошибалась.
Мы сидели за соседними столиками. Мужчина с девушкой ругались. Я не видела ее лица, взор мой впивался в ее затылок с небрежно собранным наверху пучком. Она громким дрожащим шепотом безостановочно предъявляла что-то отвернувшемуся к окну спутнику. А он… Сомкнутые губы, спокойный взгляд, ровное размеренное дыхание, окольцовывающая шею разноцветная татуировка, цепочка из белого металла, убегающая под круглый вырез футболки, крепкие расписные предплечья на столе. Косые взоры на часы… безмолвие… Максим всем видом показывал, что его не цепляют слова разгневанной девушки. Ему было все это безразлично. Он просто равнодушно ждал, пока поток ее возмущения иссякнет.
Мне не хотелось быть свидетелем их сцены, я пришла, чтобы спокойно провести полчаса, забыться в компании дымящегося кофе и фирменного наполеона. Но что-то неизведанное заставляло меня разглядывать мужчину, снова и снова возвращаться блуждающим взглядом к его лицу. И вот всего секунда… и меня поймали за подглядыванием. Я не смогла отвести глаз. Наш зрительный контакт становился все более осязаемым, плотным и затягивающим с каждым мгновением. Неожиданно девушка замолчала и резко оглянулась, заставив меня вздрогнуть и оцарапав тяжелым горьким взглядом. Ее лицо опухло от слез, глаза покраснели, нос разбух, на щеках темные бороздки от туши.
А ему все равно…
— Даже сейчас баб разглядываешь. Какой же ты… Я устала с тобой страдать, — бросила она на выдохе, опустив голову. Прибито. Женская боль переплеталась с произнесенными словами, пронзая их, выпивая до дна, оставляя после себя лишь пустоту.
Возможность так тонко прочувствовать чужие эмоции заставила меня спрятать взор, разглядывая собственные руки. Это неприятно. Как будто сама попала в месиво чужих отношений.
— Так не страдай, — ровно и чётко. Безразлично. Даже я недоверчиво уставилась на него.
— Ты хочешь, чтобы я ушла?!
