Не мой подарок
"I want to feel love run through my blood"
[Я хочу чувствовать, как любовь течет по венам.]
(Sam Smith - Writing's on the Wall)
В цель.
Бегом спускаюсь по лестнице, не в силах перестать улыбаться. Я, конечно, кретин, но похоже вполне счастливый... Как там? Дураки счастливые? О да...
На первом пролёте замечаю Яна, что похоже обеспокоился наконец-то пропажей.
— Что?
— Пап, а где Ричмонд?
Захожу на кухню, только после этого ответив.
— В моей комнате вместе с щенком.
Ян определенно теряется, но всё же встаёт напротив, даже взяв для приличия Машин нож.
— А...
— Где Ксения, бэйб?
Показывает на дверь.
— В зале, ей что-то нехорошо...
Симулирует, или правда? Впрочем, беременность же...
— Какой срок?
— Недель 6 или 7, я не в курсе.
Киваю, чувствуя, как ускользает хорошее настроение. Стоп, ну да, стану дедом. Будто не привык ещё... Мать-перемать, пелёнки...
— Слушай...
— Пап! - Опережает гиена. — А ты придумал, как щенка назовёшь?
Аж замер, перестав высыпать кукурузу.
— Ты уверен, что я его оставляю?
Мямлит:
— Ну, да... Её же некуда и... ну я могу взять в бабушкину квартиру, и...
— Нет уж.
— Тогда, может, не будем искать ей другой дом? Мы даже клички придумали!
И сам не понимаю, что сподвигло ответить:
— Какие?
— Леона...
Фыркаю, усмехнувшись.
— Саламандра..
Ого, чтоб их...
— Лунтик? Ну, прикольно же...
Обрываю.
— Ян, слушай, ты...
— А что насчёт "Роки"?
Переспрашиваю, вдруг зацепившись на этом.
— Роки? Ты хоть фильм смотрел?
— Ну, там же про несгибаемого мужика, а будет у тебя крутая сильная собака..
— Ага, всё уже решил?
— Паап... Ну, звучит же?
Согласился.
— И дальше что?
Чувствует, что сдаюсь.
— Как что? Через два месяца на первые прививки вроде, сказали, что кормить мясом пока нельзя...
— Ей сколько?
— Месяц, ты по документам не видел?
Вспоминаю, но всё равно в голове каша из всего сказанного и увиденного. Хочется добавить огонь и позволить всему этому наконец выкипеть и выветриться.
— Курицу нарежь... и сыр.
— Паап...
— Что? Будешь ныть о несправедливости и жестоком обращении?
— Ты правда её оставишь?
Ещё и в глаза заглядывает виноватой мордой.
— Ты понимаешь, что это не игрушка?
— Я же не маленький...
— Иногда я в этом сомневаюсь.
Отмахивается и наконец берётся за курицу. А я почему-то стою и смотрю, не переставая думать о сказанных ею словах. Всё из-за меня? Из-за меня он вырос таким изнеженным? Не новость... Только почему в её глазах хочется казаться лучше? Будто не я последние девять лет разведен, будто не я думал, что никого уже и не надо, будто не мы с Юлей разрывали ребенка на два дома с его десяти и вплоть до пятнадцати, пока тот не заявил, что устал от нас двоих, убравшись к на тот момент ещё живой бабушке. Будто не мы с ней искусно делаем вид, что второго родителя не существует в природе, и будто не мы с ней при этом пытаемся отвоевать друг у друга любовь этого обалдуя...
Кажется, до сих пор.
Что тебе, Ян? Папину тачку? Окей, а мама что? Мама помогла с поступлением? А что тогда не в архитектурный, ну?
— Пап, ты чего?
Выдыхаю. Спокойно, сути уже давно не меняет.
— Ничего... Так... задумался.
Договорить не успеваю, к нам аккуратно подкрадывается его будущая жена, и я вновь улыбаюсь, понимая, что лучшее, что могло сегодня произойти, уже, пожалуй, произошло.
Ян целует её в затылок, обнимает за талию и притягивает к себе, моментально забыв о готовке.
— Ксень...
Пожалуй, лет двадцать назад я и правда был примерно таким же... влюблённым и беззаботным. Глупо надеяться, что из него получится что-то дельное, но из меня же вроде бы получилось? Чёрт его знает.
Ксения спрашивает про Ричи, летает на седьмом небе от счастья, услышав о том, что Роки мы вероятнее всего оставим, даже предлагает помощь, не спеша бежать при этом наверх, но оба оставляем её украшать эту кухню своей улыбкой.
