Его маленькая слабость
— Не просто крот, — отвечает сестра, выгибая бровь. — А наглая слепая крыса.
Хмурюсь, когда до моего все еще притупленного сознания начинает доходить, кого она имеет в виду.
— Нет! — категорично отвечаю я, когда в палату входит Витек с какими-то документами в руках.
— Я все проверил, Лариса Ивановна, — говорит он Ларе, но заметив, что я в сознании, осекается и быстро добавляет: — Ой, Глеб Виталич! Ну как вы?
— Рассказывай уже, что ты там проверил? — игнорируя его радостные возгласы, требую я, ощущая какое-то нехорошее предчувствие относительно того, что тут творилось в мое отсутствие.
— Дык вам ведь еще рано... это... волноваться. Мы пока сами. А потом вам все доложим...
— Выкладывай! — гремлю я, едва ли не тратя на это последние силы.
У Витька взгляд какой-то раскаивающийся. И чего они тут устроили, пока я в отключке валялся?!
— Анюту нашу... П-проверил.
— В смысле? — щурюсь недобро.
— Ну, это... — мнется Витек, чувствуя, что попал. И я чувствую. Что он попал. — Досье собрал, так сказать...
— Кто велел?! — Едва не вскакиваю с кровати от ярости. — Какого хера?!
— Вас же подбили, — мямлит Витек, явно чувствуя, что если сейчас же не найдет разумного объяснения, то я его попросту разорву. — Не могли же мы это так оставить. Стали разбираться. А у меня там тоже человечек есть. Проверенный. Я когда за вами из банды уходил, мы с ним общались хорошо. В общем... Он-то и подсказал, в какую сторону копать.
— Не знаю, в какую там сторону тебе указали, но пока ты копаешь себе могилу, — угрожающе рычу я, до сих пор не понимая, при чем тут моя невеличка.
Витек как-то болезненно морщится и продолжает:
— Глеб Виталич... Все больничные счета после аварии нашей Анюте оплачивали эти козлы. — Он бросает папку на тумбочку. — Потом самостоятельно убедитесь.
Прекрасно слышу, что он говорит, но не могу понять сути.
— Более того, Геш, — подключается сестра. — Подозреваю, что и под мои колеса она бросилась не случайно. Она ведь буквально выпала с тротуара! Это ж надо такой нахалкой быть!
— Мой информатор сказал, — продолжает Витя, — дословно: «Ведь и в голову не придет, что слепой котенок на самом деле крыса».
Не верю. Нет. Она не могла. Они все лгут!
В голове словно мины начинают взрываться. Обессиленно откидываюсь на подушки, когда в палату как раз входит Валера.
— Что еще за собрание? — строго говорит он, и я надеюсь, что уж друг-то поможет мне разобраться, что с Аней и зачем эти нелюди решили так нелепо пошутить. — Он едва в себя пришел, а вы тут облепили пациента!
— А сам-то чего заявился, раз нельзя, — как обычно язвит Лара.
— Я — врач! Мне можно!
— Не знала, что моему брату требуется пластический хирург! — фыркает Лариса, а Витек под шумок выскальзывает в коридор.
— А ну кыш отсюда! — притворно злится Валера.
Сестра подскакивает к двери и, показав моему другу язык, сбегает. Валерка опускается на стул рядом с моей койкой.
— Прости, что раньше не пришел. Лара с Витьком к тебе все посещения забили. Пришлось даже служебным положением воспользоваться, чтобы прорваться. Ну как ты?
— Никак, — коротко отвечаю я.
— Я так понимаю, тебе уже все доложили, — кивает он в сторону оставленной на тумбе папки с документами. — Вот оно как. Ты ей благое дело, а она...
— Да не верю я во все это! — взрываюсь я наконец. — И ты туда же! Чушь какую-то несете! Не могла она!
— О, друг... — Валера сочувственно похлопывает меня по плечу. — Нехило она тебе мозги обработала. Включайся уже. Помнишь, ты мне про цыганку рассказывал, чьи чары на тебя не действовали? Так вот эта Аня — твоя сэра. Та самая, что мозги запудрила.
— Заткнись уже! — грохочу я на всю палату.
— Ты ведь все равно не поверишь, пока сам не удостоверишься? В этой папке достаточно инфы, чтобы сорвать пелену с глаз. И вот еще. — Он протягивает мне лист бумаги и поднимается со стула. — Как мне рассказали, она строила перед тобой невинную деву. Вся такая беспомощная и покинутая овечка. Да только, по ходу, шалава она обыкновенная.
Сука! Да как он смеет?!
—Я тебе щас язык из горла выдеру и сожрать заставлю! — взрываюсь, осыпая друга трехэтажным матом.
— Тебе переварить надо просто, — сочувственно кивает он.
Стискиваю кулаки, намереваясь набить этому козлу морду. Но он проворно покидает палату, оставляя меня наедине с болезненной правдой.
Не может... Невозможно...
Она предала?
С самого начала все было ложью?
Вот почему она так рвалась устроиться в мой клуб? Быть под боком и наблюдать. Следить за мной, чтобы в нужный момент подставить.
Роняю взгляд на лист в своих руках. Пробегаюсь непонимающим взглядом по корявым буквам. И холодею.
Диагноз: беременность двадцать одна неделя.
Что еще за...
В каком смысле — беременность? От кого?
Тут же припоминаю, как ее неоднократно тошнило. Да и сонливость эта...
В голову лезут нехорошие подозрения. Если Аня предала меня, то лучше уж оторвать да выбросить. Но что-то мне подсказывает: не выйдет. Что бы ни говорил Валера, мне-то доподлинно известно, что я стал ее первым. Но может, успела с кем-то, пока меня дома не было...
Снова опускаю взгляд в документ. Двадцать одна неделя.
Если учесть, что я почти два месяца провалялся в больнице, и прибавить к этому почти три месяца со дня аварии...
Не может быть.
Моя бывшая слабость беременна... от меня?
От авторов:
Ну, вот и все!
А если вам все же мало, то приглашаем присоединиться к продолжению)
«Его БЫВШАЯ слабость» — уже на сайте!
