Аромат рябины - Лазорева Ольга
— Я, значится, с утреца прихожу на могилку к моему покойному супружнику цветочки сменить и все остальное произвести и вижу, этот тутося лежит, не шевелится. Я, значится, за вами и сбегала. Властям-то надоть сообчать о таких случаях. Я, значится…
Валентин не мог больше этого слышать. Он зажал уши руками и начал кричать, а потом и визжать от всевозрастающего ужаса. Обессилев, он открыл глаза и понял, что ничего не изменилось, только старушка с милиционером спокойно удаляются по аллее меж могил. Сам не понимая как, Валентин опустился вниз и примостился на холмике могилы, возле которой лежало его тело. Он стал смотреть, не отрываясь, сам на себя и подумал, что сходит с ума.
— Я сошел с ума? — спросил он вслух.
— Ты в здравом уме, — услышал ответ и, сжавшись от страха, повернул голову.
Рядом с ним на могиле сидел ангел. Валентин сразу понял, что это ангел. Он всегда именно так их себе и представлял: туманное белоснежное одеяние, сложенные белые крылья за спиной, тонкое нечеловечески прекрасное лицо с огромными чистыми голубыми глазами, сияние, исходящее от всего облика. Ангел смотрел ему прямо в душу и улыбался.
Валентин отвернулся, пытаясь успокоиться. Он почувствовал, что черный ужас, заполняющий его, словно трескается изнутри от сияющего взгляда ангела. И вот он уже распадается на куски, которые крошатся на все более мелкие частицы и рассыпаются пылью. Ему становилось все легче, и, глянув исподлобья в лучистые глаза ангела, Валентин вновь спросил:
— Я сошел с ума?
— Скажем так: прекратил по своей воле земное существование, — мягко ответил ангел и плавно поднялся над могилой. — Пора оставить это место. А то, знаешь, вас трудно оторвать от уже сброшенного тела. Ты согласен?
— Наверно, — неуверенно ответил Валентин, оказываясь рядом с ангелом.
Но он по-прежнему смотрел на свое уже начинающее меняться лицо.
— Это крайне отталкивающее зрелище, уверяю тебя, — увещевающим тоном проговорил ангел.
Валентин послушался и отвернулся. Ангел уже скользил над могилами странным светящимся облачком, и Валентин последовал за ним.
— Ты мой ангел-хранитель, да? — спросил он, когда поравнялся с ангелом.
— Вроде того, — услышал он лаконичный ответ.
— А как я сейчас выгляжу? Я что-то не пойму, — спросил после короткой паузы Валентин.
— Да в принципе так же. Зачем тебя удивлять новизной? Тебе и так трудно в эти моменты после.
Валентин посмотрел вниз и с изумлением увидел свои ноги, и даже все в тех же старых джинсах.
«А может, я все-таки сошел с ума? — мелькнуло в голове. — И у меня банальное раздвоение личности? А ангел — моя больная галлюцинация. Не пойду никуда, и все тут!» Валентин почувствовал, как воля его крепнет, и сел на поваленное дерево.
— Думай, что хочешь. Постепенно поймешь, — услышал Валентин и увидел, что ангел устроился рядом. — Можем на время здесь остаться. Куда тебе спешить и зачем?
«Господи! Прямо как в плохом ужастике со всяческими загробными штучками. Когда же это все закончится и я приду в себя?»
— Ты имеешь в виду: вернешься в свое тело? — услышал он ответ на свои мысли и возмущенно воскликнул:
— А я где?!
— Ты — вне его. Ты сам его покинул, и твое тело в данный момент везут в морг, — невозмутимо ответил ангел.
Валентин развернулся к нему и окинул сверху донизу критическим взглядом.
«Определенно, как кадр из какого-нибудь мистического триллера. И даже ангел выглядит так, как их обычно изображают. Сплошная компьютерная графика, — подумал Валентин, вытянул руку, и она легко прошла сквозь светящееся плечо ангела. — Ну точно, как в фильмах!»
Валентин глубоко задумался. Ангел молчал. Так продолжалось довольно долго. Вокруг было тихо, только пели птицы в кустах, да шумели верхушки сосен. Валентин смотрел прямо перед собой на цветущий куст шиповника и пытался сосредоточиться и понять, что же происходит с ним на самом деле. Сознание было ясным, мыслил он четко и остро и никакого похмельного синдрома не чувствовал. Хуже было с ощущениями. Они как-то странно изменились, и Валентин не мог определить, что с ними не так. Он закрыл глаза и углубился в себя. Почти сразу отметил, что легкость, очень непривычная, осталась. Он действительно не чувствовал своего тела, хотя, открыв глаза, ясно увидел свои колени, обтянутые джинсами. Он провел рукой по бревну, на котором сидел, но ощущения в подушечках пальцев были смазанными и приглушенными и беспрерывно уменьшались.
«Может, все дело в психике? — подумал Валентин. — Она плывет от неумеренного употребления водки совместно со снотворным. И от этого такие странные ощущения? — Валентин немного приободрился. — И потом, если я действительно умер, то где все эти пресловутые туннели и улет в загробный мир? А? Где это все? Я же просто сижу на бревне и вижу обычную природу».
Валентин повернул голову и, встретившись с безмятежными голубыми глазами ангела, вздрогнул.
«А кто тогда это?» — испугался он, внимательно вглядываясь в светящийся лик.
Ангел молчал. Валентин поежился и отодвинулся от него, опустив голову.
В этот момент зашелестели ветки, и из кустов показалась девушка. Она шла по тропинке, держа в руках пакет молока и что-то мурлыкая себе под нос.
— Эй! Подожди! — обрадованно воскликнул Валентин.
Но девушка, пройдя в шаге от него, не прореагировала. Валентин, холодея, посмотрел ей вслед и вдруг начал кричать, вцепившись пальцами в волосы. Он орал минут пять, потом затих.
— Зачем делать это? Ведь у тебя отсутствуют горло и связки, — тихо произнес ангел.
— Но я же кричу! — упрямо возразил Валентин.
— Это память тела. Она пока еще очень сильна, и ты думаешь, что кричишь. Но звук отсутствует, как и твое тело. По земным меркам, ты отсутствуешь. Подумай. Пойми это, и тебе сразу станет легче.
— Но ведь я слышу и вижу. Чем тогда, простите, если мое тело отсутствует?
— Сознанием.
— В смысле? — Валентин вновь придвинулся к ангелу и внимательно посмотрел на него.
— Земные слова очень условны. Но ты сейчас хорошо спросил, потому что главное в передаче информации именно смысл. Пойми, как ты изменился, и начни извлекать пользу из своего нынешнего состояния. Намного интереснее общаться при помощи образов. И это будет на какое-то время твоим единственным способом общения.
— Ты можешь объяснить понятнее? — нахмурился Валентин.
— Хорошо. Вот, например, этот цветок шиповника, который ты сейчас видишь. Опиши его.
— Ну… красивый, розовый, хорошо пахнет.
— Это все? Подумай сам, какую информацию ты мне дал. Представь, что этот же цветок опишет маленькая девочка, или мужчина средних лет с плохим зрением, или пожилая женщина; представь, что скажет о нем поэт, или физик, или ботаник. Можно ли по их словам представить смысл этого цветка, его истинный вид и суть? А если тебе эту информацию передадут в письме или по телефону? Искажений появится еще больше. А сейчас вообрази, что тебе прямо в сознание приходит образ, четкий и единственный, именно этого цветка и именно в этот момент его существования.
— Что-то типа моментальной фотографии? — спросил Валентин.
— По-другому. Представь, что ты одновременно видишь цветок со всех ракурсов снаружи и изнутри. Ты увидишь все, уверяю тебя, и даже вон того крохотного паучка, который в данный момент сидит с обратной стороны лепестка у самого стебля.
Валентин недоверчиво хмыкнул, затем встал и, подойдя вплотную к кусту, наклонился и, развернув цветок, посмотрел на его лепестки. Действительно, там сидел сжавшийся черный паучок. Валентин пристально вгляделся в его тельце и неожиданно ощутил, как почти невидимые паучьи лапки вцепились в шершавую и немного рыхлую поверхность цветочного лепестка, их усилие и даже легкое подрагивание. И сквозь это от паучка исходило еще что-то непонятное, но все усиливающееся, что-то наподобие страха перед надвигающейся опасностью. Это было странно, ново и неприятно, и Валентин тут же отшатнулся от куста и глянул на ангела, бесстрастно наблюдающего за ним.
