Подчинись нам

– Запись? – ошарашенно выдыхаю я. Оборачиваюсь к Чотжару. – То, что происходило в круге, это… есть на записи?

Насмешливо фыркнув, он отрицательно качает головой. Смешно ему. А мне вот не очень. Как представлю... Ох, нет. Только не это.

– Запись велась… вне круга? – выразительно вскидываю брови, и на этот раз получаю утвердительный кивок. И с облегчением выдыхаю.

Когда поворачиваюсь обратно, замечаю, что картинка, представшая нашим с Чотжаром взглядам, уже поменялась.

Менетнаш, скрипя зубами, уходит на своё место, а в круг ступает его сын. Проходит в центр, тут же освещаемый лучом света. Замирает там выжидающе с высоко-поднятой головой и лишённым эмоций выражением лица. Красивый по-своему. По крайней мере, не отталкивающий, как отец

– Мы ждём клятву, говорящий, – в один голос произносят братья. Грозно, страшно. Как заклинание. Или ритуальную фразу. И в круг с нагонящим жуть шипением скользит змея, созданная Са-оиром.

На лице Сэтору вздымаются желваки, глаза вспыхивают досадой и злостью. Но тем не менее он произносит.

– Клянусь говорить только правду, Повелители, – и, склонившись, опускает руку вниз, позволяя сотканной из чистой силы змее, цапнуть его за запястье. Даже не поморщившись, выпрямляется обратно.

– Мы принимаем твою клятву, говорящий, – снова в унисон провозглашают мои сэ-аран. – Ответь Совету. С какой целью ты прилетел сегодня в Тан-Гереиш?

– Я протестую. Это не касается обсуждаемой темы, – взвивается Менетнаш.

– Я прилетел помешать наследникам правящей ветви провести ритуал призыва силы с недостойной кандидаткой на роль сэ-авин, – чётко произносит Сэтору и улыбается с ехидцей. – Я ведь искренне беспокоюсь о судьбе правящего дома и нашей империи.

– Не сомневаемся, – не менее ехидно оскаливается Са-оир.

А дальше Сэтору приходится отвечать на вполне ожидаемы вопросы. Где-то он увиливает, не имея возможности солгать. Где-то отвечает чётко и по существу. Но в любом случае вынужден признать, что ритуал был проведён по всем правилам, сэ-авин наследников в круг вошла по доброй воле и без принуждения. И с круга меня вынесли вполне живую и не похожую на умирающую.

Правда, ехидно отмечает, что кровью от меня несло за версту.

На что А-атон самодовольно усмехается:

– Наша сэ-авин до ритуала была нетронута и чиста. Кровь в первый раз для её расы обычное явление, – и, когда советники опять удивлённо начинают галдеть, интересуется равнодушно: – До сих пор считаешь, что твоя сестра более достойна?

– Думаете, я не понимаю, почему вы сделали такой выбор? – цинично прищуривается Сэтору. – Вы выбрали низшую самку, неспособную зачерпнуть силу Абсолюта, чтобы не делиться властью. Будь на месте этой жалкой землянки моя сестра, или любая из высших, она бы взошла на трон вместе с вами.

– И её дом бы возвеличился над остальными, наравне с правящим, – согласно кивает А-атон, даже не думая отрицать то, что сказал сын его врага. – Именно на это рассчитывал твой отец, когда устранил сначала нашего отца, а потом всех кандидаток, конкурирующих с Танатрис. Разве не так?

Ну вот и главное обвинение выдвинуто.

О-о-о, что тут начинается.

Сэтору это обвинение не удивляет. И он с достоинством отвечает, что не поверит, пока не получит доказательств. Зато Менетнаш чуть ли не на пену исходит, вопя об оскорблении его честного имени и дома. Немало яда прилетает и сыну. Мол, спелся с наследниками правящего дома и предал свой.

Интересно, а как Сэтору должен был поступить по мнению Менетнаша?

Я вижу, как тень пробегает по лицу красноволосого жреца. Он не подаёт виду, но его явно задевают обвинения отца. Мне на миг даже немного жалко его становится. Глупо, наверное.

Весь этот галдёж обрывают близнецы-императоры, слаженно гаркнув так, что даже у меня, смотрящей это всё в записи, волосы дыбом поднимаются.

После чего правители официально предъявляют главе рода Просвещённых обвинение в убийстве их отца императора Этельчи.

Совет, само собой, требует доказательств… Начинается долгое разбирательство со взаимными обвинениями, ядом, грязью... Жутко становится и тяжело на душе. Как в этом всём выжить?

Залипнув в происходящее, я даже не замечаю, как у меня начинает урчать в животе от голода. Времени прошло уже немало.

Зато всё замечает мой хранитель-надзиратель.

Перегнувшись через меня, Чотжар внезапно всё выключает. И выводит на голографический экран другое окно, принимаясь там что-то сосредоточенно набирать. Периодически открывая окошки с изображениями блюд, чтобы выбрать вариант подачи.

– Почему ты выключил? – оборачиваюсь я к нему. – Чем там всё закончилось? Его признали виновным? Взяли под стражу?

Змей пожимает плечами, мол «не знаю».

– Голоса Совета разделились почти поровну, – заставляет меня испуганно подпрыгнуть на диванчике неожиданно раздавшийся позади нас голос А-атона. – Этого оказалось мало, чтобы признать виновным. Но достаточно, чтобы отстранить от обязанностей главы рода и взять под стражу. Пока не будет доказана его вина, либо наоборот невиновность.

Змей, нажав ещё несколько значков, выпрямляется. Бесстрастный с виду. Но мне почему-то чудится в его позе напряжение. И даже опасение.  

Боясь дышать, я поворачиваю голову на голос.

Оба мои сэ-аран стоят у входа, буравя меня тяжёлыми взглядами.