Семейный долг для истинного наслаждения

Белое лицо. Глаза, смотрящие на меня немым укором. Рука, судорожно сжимающая окровавленный подол платья. Под её округлым животом.

Я проснулся в агонии. Я не мог допустить, чтобы Ольга когда-либо спускалась в эти катакомбы.

Ольга

После смерти Ивана Александровича вся моя жизнь перевернулась. В ней больше не осталось счастья, тепла, нежности, заботы. Георгий отстранился.

Я знала, что это произойдёт. В тот самый миг, когда увидела тело его дедушки, лежащее навзничь посреди кабинета, поняла – вот оно. То, что я предчувствовала. То, что неминуемо должно было поставить точку в наших отношениях.

Гоша столько раз говорил мне, что боится терять близких, что именно это всегда останавливало его от проявления эмоций и привязанности, и я понимала, смерть его дедушки коснётся нашей близости.

Когда его холодный и чужой голос произнёс слова о разводе, моё сердце разбилось вдребезги. Как старинный фарфор в доме его семьи. Я до последнего хотела верить, что ошибаюсь. Но предчувствия меня не обманули.

Каждый вечер, скрываясь за дверями спальни, где совсем недавно мы любили друг друга, я рыдала в подушку, пытаясь заглушить болезненные всхлипы, закусывая до боли губы.

Больше всего я мечтала, чтобы Гоша пришёл и утешил меня. Успокоил. Пообещал невозможное. И только на исходе первого месяца я осознала: как раньше уже не будет. Никогда. Мой муж принял решение, и если бы не завещание, я уже давно бы рыдала в доме своих родителей.

Я нашла утешение, перечитывая дневники Афанасия Беспалова. Теперь связь наших семей открывалась с новой, удивительной стороны. Мой прапрадед Александр Нуждин общался с Афанасием всю свою жизнь. Конечно, они не афишировали своей тёплой дружбы, но прапрадед Беспалов был откровенен в своих рукописях. За партией шахмат мужчины не раз прохаживались на тему, как было бы здорово однажды породниться. Но у обоих подрастали сыновья. Однако они не теряли надежд и даже заложили клад на такой случай. Они назвали его истинным наследием семей Нуждиных и Беспаловых. По их замыслу, найти его смогут только представители этих семей и лишь объединившись.

С улыбкой мне вспоминались намёки Ивана Александровича. Я поняла, что он точно знал, что делал, когда отдавал мне на хранение семейные реликвии. И я вознамерилась найти этот клад.

Несколько дней поисков на фабрике Беспаловых увенчались успехом. Конечно, я даже не понимала, что именно ищу. Описания были метафорические. Расплывчатые. И лишь одно резало слух: уж больно часто повторялись слова: «Объединившись в союзе, заодно и вместе, как мы того и желали, наши истинные наследники сумеют отыскать вход в катакомбы и клад, запечатанный в кованом сундучке в глухом закутке, отходящем от восточного прохода в 508 шагах от входа». И это звучало как план.

Самое сложное было найти вход в подземелье. За давностью лет с многочисленными перепланировками изначальных полов и фасадов от оригинальных построек осталось не так уж и много. Но я остервенело искала любой намёк. Я была так увлечена поисками, что чуть было не пропустила интерес Гоши. Муж следовал за мной по пятам, вызывая смешки подчинённых.

Я изо всех сил сдерживала желание позвать его, переступить через прочный узел обид. Снова почувствовать его любовь. Но ему нужно время. Ещё немного времени.

Он оттаивал. Я видела это в его глазах. Чувствовала это. Я искренне верила, что переборов горечь потери, мой муж снова вернётся ко мне. Я нуждалась в нём.

Я нашла вход в катакомбы в самой старой части фабрики. Мне пришлось свериться со старинными картами, для чего я специально посетила городской архив. И бинго! Основная часть производства бумаги раньше располагалась в другом месте. Теперь эта сторона пустовала из-за ветхости.

Именно там я нашла то, что искала – старинный герб Нуждиных, искажённый фамилией Беспаловых, вылепленный искусным мастером. Мои ладони вспотели от предвкушения. Я внимательно осмотрелась и увидела под ногами причудливый узор из камня, скрывавший люк.

Обламывая ногти, мне всё же удалось подцепить крышку. В темноте подземелья виднелись верхние ступеньки перекошенной деревянной лестницы, прогнившей от сырости. Во рту пересохло. Сейчас я могла прикоснуться к истории. Сейчас я становилась частью этой истории. Однажды я расскажу об этом своим детям. Однажды я покажу им найденный клад.

Я разглядывала темноту, разверзнувшуюся под ногами, и надеялась, что мои дети всё же будут носить эту удивительную двойную фамилию. Беспаловы-Нуждины.

Я закрыла люк и отметила его расположение на карте деда Ивана. А потом, не удержавшись, сплясала победный танец.

Кто молодец? Оля – молодец!

За ужином я поделилась находкой с Гошей. И, несмотря на его скептическое отношение, он вызвался пойти со мной.

Послезавтра. Через день мы должны были вместе пойти в катакомбы и отыскать сундук с кладом наших предков, оставленный специально для нас!

Дела закрутили меня и заняли больше времени, чем я рассчитывала потратить. У меня зудело в одном месте. Я хотела заехать в спортивный магазин и купить всё необходимое для вылазки в секции туризма. Но я не знала, что нужно для изучения подземелий, а телефон Гоши настырно находился вне зоны действия сети.

Чем чаще я набирала номер, который знала наизусть, чем чаще я слышала, что абонент находится вне зоны действия сети, тем больше меня сковывал леденящий душу страх.