Цена твоей нелюбви. Я к тебе не вернусь
— Я? — выгибает бровь недоуменно. — Я ничего говорить не буду, Дарина. Это сделаешь ты.
Я задыхаюсь от переполнявших меня эмоций. Стою и смотрю в некогда любимые глаза и не узнаю... Не узнаю своего Альпа.
Мужчину, который забрал мое сердце и вывернул наизнанку всю душу. Заполнил все пространство лишь собой. А теперь там ничего больше не осталось. Лишь выжженная пустыня.
Не верю в то, что он сказал.
— Что? — едва не поперхнувшись, переспрашиваю. — Что ты сейчас сказал? Я должна пойти к твоему отцу, который на минуточку болен и все ему выложить? Прямо пойти в лоб сказать: а мы с вашим сыном разводимся! Так, что ли? Ты вообще с ума сошел?! Или та женщина, которую ты любишь, лишила тебя разума? Или что? Я не понимаю. Она так сильно промыла тебе уши, Альп? Ты себя слышишь? Веришь сам в то, что ты говоришь мне? Я не собираюсь к нему идти! Тебе понятно?!
Но муж будто меня не слышит. Стоит на своем.
— Я, кажется, тебе уже все объяснил, Дарина, — проговаривает едко. — Это ты пойдешь к моему отцу и скажешь, что хочешь подать на развод.
— Да я бы итак это сделала, Альп! — возмущения так и выходят наружу. — Я не стану терпеть твои измены! Не буду закрывать на это глаза! Все кончено для нас. И подам на развод. При всем моем уважении к тебе. При всей моей безграничной любви, которую ты сегодня выжег. Я не смогу находится с тобой. Больше никогда. Мне такой муж даром не нужен. А тебя кажется устраивал расклад, что удобная жена ждёт дома, а любовь всей твоей жизни находится где-то там. Куда ты уезжал к ней спать. Ты осквернил наши отношения. Мои чувства растоптал. Уничтожил.
Последнее слово проговариваю глухо. Потому что все ещё больно. Рана слишком свежая. Возможно пройдет месяц другой и я перестану так сильно воспринимать ситуацию. Отпущу и научусь жить без него. И на это есть основательная причина.
Ребенок под сердцем исцелит мою душу. Заставит вновь улыбнуться. Уверена: так и будет.
— Я тебе верила, Альп, — говорю на выдохе. — Не ждала подвоха. Только не от тебя. Так верила, что никогда бы не подумала, что ты способен на предательство.
— Это вопрос решенный, Дарина, — жёстко чеканит он. — Ты пойдешь к нему и поговоришь.
Муж все так же стоит на своем, а я лишь поджимаю губы и начинаю дышать, набирать воздух в лёгкие, чтобы не расплакаться. Здесь, перед ним.
— Хорошо, — натягиваю улыбку сквозь боль. — Будь по твоему, Альп. Я пойду к нему и все расскажу. Моя совесть чиста. А тебе дальше так жить.
Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов и выхожу из спальни, с силой захлопывая дверь. Иду в комнату Карима Ибрагимовича, надеясь, что хоть он меня поддержит.
