Эгоист
За окном медленно занимался новый день, а я так и не смог сомкнуть глаз и лежал, уставившись в одну точку на потолке. На моём плече мерно сопела Ксюха, прижавшись к моему правому боку обнажённым телом, и время от времени выводила меня из раздумий, заставляя переключать внимание на неё, когда шевелилась и ворочалась рядом, устраиваясь поудобнее. Я никогда не верил в подобную хрень, но готов был поклясться, что мы созданы друг для друга.
И да, я рассуждал, как сопливая девчонка.
Мы уже дважды переспали, – мне бы свалить, забыть и двигаться дальше, но я не мог. Проклятый язык, чёрт его дери! Зачем я только предложил ей эту дурацкую сделку? Чем меня не устраивал прежний порядок вещей? У меня был регулярный секс и никаких обязательств, но нет же, мне захотелось новых ощущений! И вот теперь я доэксперементировался до того, что погряз во всём этом по самую макушку и жизни своей без Ксюхи больше не представлял. Даже если б она сама вдруг взяла и предложила разбежаться, не уверен, что смог бы её отпустить.
Вся проблема в том, что ей совершенно ничего не нужно делать для того, чтобы я захотел быть рядом; не нужно ярко и вызывающе краситься и надевать провокационные платья, чтобы заставить хотеть её; не нужно ежесекундно маячить перед моими глазами, чтобы я постоянно думал о ней. Ей достаточно просто существовать в этом мире, чтобы занимать все мои мысли и чувства, не оставляя места для друзей, семьи, привычек и предпочтений. И меня бесил тот факт, что я сам добровольно на это подписался.
Ксюша снова шевельнулась, задела больную щёку и поморщилась. Я убаюкивающе гладил её по голове, пока она вновь не затихла, и нахмурился. Этот жуткий синяк в форме четырёх пальцев... я сразу понял, в чём дело. И ненавидел себя за то, что стал причиной её боли. Первым желанием было навестить её родителей, собрать все её вещи и просто забрать к себе. Насовсем, чтобы впредь никому повадно не было причинять девушке вред. Отключить её телефон и вычеркнуть из её жизни семью, в которой поднять руку на собственного ребёнка – в порядке вещей. Мне пришлось сдержать себя, потому что я не хотел решать за Ксюшу такие важные вещи. К тому же, скорее всего, она пошлёт меня нахрен с таким предложением.
Я посмотрел на расслабленное лицо девушки, которая доверилась мне настолько, что подарила себя, ничего не требуя взамен. И да, чёрт возьми, я любил её всем сердцем, если оно вообще у меня есть. Но вслух признаться ей в этом я не смогу. Никогда в жизни я не говорил эти три слова никому, кроме родителей, но ведь это совсем другое. Само по себе слово «любовь» по отношению к девушке казалось мне ядом, отравляющим кровь и лишающим свободы. Стоит произнести его, как на руках и ногах щёлкнут кандалы, превращая тебя в вечного раба собственных чувств. Захлопнуться все двери на амбарные замки и толстые цепи, а окна будут наглухо заколочены. Я всё ещё принадлежал самому себе, пока не сказал эти магические слова, и терять свою свободу не горел желанием.
Но в моей собственной голове никто не мог запретить мне снова и снова повторять, как сильно она нужна мне; как сильно я хочу её; как сильно я... люблю её.
Проклятый орган, отвечающий за это чувство, предательски ёкнул, стоило мысленно произнести волшебное слово, и я снова услышал щелчок капкана, на этот раз куда более мощного и невскрываемого, и поймал себя на мысли, что начинаю сходить с ума.
И чем дольше я вглядывался в лицо Ксюши, тем яснее понимал, что не могу отпустить её. Не только из своей жизни, но и из своего дома. Хочу каждый день засыпать и просыпаться с ней, сжимая в своих объятиях; чувствовать запах еды на кухне, в которой она готовит завтрак; хотел её мини-копию, называющую меня папой и требующую покатать на плечах.
Ужас накрыл меня словно ледяное облако. Я не был готов к таким отношениям и всё же хотел их. Это звучало настолько безумно, что я готов был завыть от беспомощности перед своим полным поражением. И это при том, что девушка спит и даже не подозревает о том, что твориться в моей голове.
Я тихо выскользнул из кровати и заметался по комнате, не зная, что сделать в первую очередь – напиться или принять ледяной душ. Понимая, что ни то, ни другое от собственных чувств не спасёт, я натянул спортивные штаны и толстовку и вышел на балкон. Морозный воздух прекрасно прочищал мозги, но вот до сердца добраться был неспособен.
– Почему ты не спишь? – неожиданно раздался хриплый голос за спиной, и я обернулся.
В дверном проёме стояла Ксюша. Очевидно, я выбрался из постели с грацией медведя, раз она всё же проснулась. Девушка завернулась в одеяло, оставив обнажёнными плечи, по которым рассыпались тёмные кудри, и с беспокойством смотрела на меня. И если перед тревогой в её глазах я ещё мог устоять, то перед кожей, едва заметно поблёскивающей в лунном свете – нет. Я снова накинулся на неё, словно безумный изголодавшийся зверь, но она даже не думала сопротивляться. Подхватил на руки и просто швырнул на постель. Брал её грубо, ненавидя за то, что пробудила во мне любовь, привязала к себе стальными канатами, пристегнула цепями и выбросила ключи от замков. А после – настолько же нежно, потому что она была не виновата в том, что у меня от неё сорвало крышу, пережгло к чёрту тормоза и с концами вырубился инстинкт самосохранения.
И даже когда мы были вконец измотаны, я не смог оторваться от неё. Остался сверху, положив голову на её плечо, прижав к себе что было сил, и наслаждался её успокаивающими пальцами в моих волосах и на спине.
– Ты меня тоже любишь, – облегчённо и едва слышно прошептала она.
