Бывшие. Запрети мне тебя любить
Что изменилось?
— Дочь! — переходит на повышенный тон мама. — Объяснись!
Моё сердце болезненно сжимается.
Нельзя ей так нервничать.
Тем более, из-за меня.
— Никого я не использую. И Рома молчит, потому что прекрасно знает это, — произношу негромко, решив, что воспользуюсь диалогом по максимуму, раз уж так вышло. — Я развожусь, мам. Ухожу от него. Решила начать всё заново.
Негодование в серых глазах сменяется на откровенный ужас.
— А как же Матвей?.. — неверяще шепчет она.
Теперь она выглядит растерянной.
— Мы пока не решили, — говорю, как есть. — Я Роме о разводе только сегодня сказала. Не обсудили ещё ничего толком. Но забрать ему сына у меня я не позволю точно, так что не переживай. Договоримся как-нибудь.
Я и сама себе в этот момент не верю. Но пытаюсь изображать обратное изо всех сил. И даже получается выдавить довольно искреннюю приободряющую улыбку, когда вижу, как по маминым щекам катятся слёзы.
— Ну а ты-то чего расстроилась? — произношу ласково, обнимая её за плечи. — Я же сказала — договоримся мы, всё хорошо будет… — дополнить что-либо ещё не позволяет звук открывающейся калитки.
Оборачиваться не обязательно, чтобы знать, кому принадлежат шаги за моей спиной. Наверное, всё дело в окончательно сдающей психике, но отчего-то кажется, будто тяжесть взгляда, которую я мгновенно на себе чувствую, просто не может принадлежать другому человеку.
— Добрый вечер, Нина Анатольевна, — здоровается с моей матерью Артём.
Голос слишком сухой и бесцветный, чтобы я могла различить хоть малейший намёк того, на что настроен мужчина, поэтому и отстраняюсь от матери. И просто жду дальнейшего, пытаясь поймать ртом воздух, ведь в лёгких его катастрофически мало.
— Добрый вечер, Артём, — нехотя отзывается мама.
Напряжение, исходящее от неё, ничуть не меньше моего собственного.
— Мне с Женей поговорить надо, — продолжает он вежливо. — Вы не против?
С пару секунд женщина сканирует взглядом того, кто стоит за моей спиной, а после переводит на меня очередной неверящий взгляд.
— Так вот почему… — только и говорит она, оставив возможность додумать окончание фразы самостоятельно.
Тут же удручённо качает головой, больше не смотря ни на кого из нас. Уходит, печально улыбаясь каким-то своим мыслям. Но и это не снимает витающее в воздухе напряжение. Артём молчит, оставаясь за моей спиной. Правда, подходит чуть ближе — отчётливо чувствую и слышу его дыхание. И тоже не спешу встретиться с ним лицом к лицу. Наверное, мне слишком страшно увидеть в безграничной синеве его взгляда то же равнодушие, которое так и пронизывает всё, что делает Рупасов за последние минуты.
— Почему сразу не сказала? — наконец нарушает тишину Артём.
Первым моим стремлением возникает мысль — воспроизвести каждое из оправданий, которое я мысленно давно заготовила на этот вопрос. Вторым — промолчать, потому что ни одно из них всё равно ровным счётом ничего не изменит. И только по истечению нескольких секунд я решаю остановиться на другом. Том, что гораздо значимее для меня. Не могу держать в себе.
— А разве это изменило бы что-то лично между нами двумя? — интересуюсь глухо.
Сердце сжимается в болезненном спазме, а душу разрывает на клочки. Нет, не само ожидание его ответа — сам факт того, что суть нашего разговора вообще имеет настолько огромное значение для мужчины. Ведь он начал сомневаться практически с первого мгновения и сомневается до сих пор. Пусть обстоятельства и располагают к подобному, но от того менее обидно не становится.
— А сама как считаешь? — отзывает Рупасов в открытой усмешке.
То, что думаю по этому поводу лично я — не его ума дело. Всё, что требуется от него сейчас — определиться. И это настолько важно и значимо для меня, что всё остальное даже обсуждать не буду. Всё-таки не одного Артёма одолевает неуверенность в будущем.
Он ведь сам просил переступить через прошлое.
Я переступаю.
И что теперь?
Его черёд.
А если нет…
Если вся эта искренность в его глазах мне всего лишь показалась…
Значит, я банально ошибаюсь.
Опять.
Ну, да мне не привыкать.
Я заполучила свой небольшой кусочек дебильного личного счастья.
Дальше…
Пошло оно всё!
Тем более, что:
— Хочешь знать? — вопрос риторический, совсем не требует от него ответа. — Ладно, — утверждаю самой для себя. — Я считаю, что ты просто не можешь сказать мне всё прямо, как есть! — срываюсь на повышенный тон в одно мгновение, резко разворачиваясь к нему в порыве эмоций. — Обязательно устраивать мне допрос, да? Неужели нельзя просто сказать, что ты думаешь по этому поводу и то, что будет с нами в таком случае дальше? Или смелости не хватает? Ну… — кажется, моя внутренняя истерика решает обозначиться внешне, ведь далее я точно больше не контролирую то, что несу: — Теперь, когда ты знаешь о том, что у меня есть сын, я и не нужна тебе, да? Или что, Тём?! Давай, не молчи! Скажи, как есть! Потому что если ты, мать твою, снова заведёшь эту пластинку с хождением вокруг да около, я просто в очередной раз развернусь и уйду, понятно тебе?! Потому что меня это всё задолбало!
