Его маленькая слабость
ГЛЕБ
— Я не понимаю, о чем вы? — спрашивает Анюта, пока я веду ее в комнату Лары. — Какой еще бриллиант? При чем тут я?
Я обдумывал свой план всю дорогу до дома. И теперь готов взяться за его осуществление.
— Разве ты не сама вызвалась быть моей женщиной? Тебе всего-то надо сопроводить меня на вечеринку.
Оставляю Аню посреди комнаты и открываю шкаф сестры. Пока не решаюсь говорить невеличке о ее реальной роли в завтрашнем мероприятии. Не хочу, чтобы она разволновалась раньше времени. Если вдруг мне не удастся убедить ее непосредственно перед выступлением, я велел ребятам найти уличных музыкантов на подхват.
— Зачем вам слепая деревенщина, которая не имеет ни малейшего представления о светской жизни? — даже не пытаясь скрыть негодование, бурчит себе под нос Анюта. — Возьмите любую другую девушку. Вы ведь до меня как-то справлялись?
— Это закрытое мероприятие, — ворчу я, перебирая платья Ларисы и пытаясь на вид оценить, насколько они подойдут Ане. Благо размер у них вроде один. — Я не могу взять абы кого...
— А я не абы кто?! — неожиданно взрывается кроткая невеличка, привлекая тем самым максимум моего внимания.
Замираю на пару секунд у шкафа, а затем удивленно поворачиваюсь к Анюте. Она опускает голову, явно пряча слезы.
Подхожу ближе и, прихватив подбородок, вынуждаю девушку поднять на меня невидящий взгляд. Ну точно слезы.
— Чего ты боишься?
Молчит. Только всхлипывает тихо.
— Меня ведь, — утвердительно произношу я. — Разве не ты смело заявляла, что больше не боишься меня? Или это сегодняшнее воспоминание так подкорректировало уровень наших отношений? Я-то заметил, как ты притихла после клуба.
Терпеливо жду, пока она решится заговорить. Тонкие пальчики неуверенно вцепляются в мою рубашку. Будто боится, что я сбегу.
— Вы такой разный. И это сбивает с толку. Но дело не в вас... — И снова замолкает.
— Ты вспомнила что-то еще? У тебя кто-то есть? Или...
— Нет, — прерывает она меня. — Дело не в этом. Я вспомнила эмоции, что вы во мне будили...
— Так и знал, — устало выдыхаю я, понуро роняя голову. — Дай-ка угадаю: ты ненавидела злобного босса. А тут я тебя фактически принудил к...
— Нет же! — вновь перебивает Аня, едва не топая ногой от возмущения, и снова всецело завладевая моим вниманием. — Все вовсе не так!
— А в чем, Ань? Объясни так, чтобы я понял.
— В тот момент у меня было ощущение, что я совершила ужасную... непоправимую ошибку.
— И говоришь, что дело не в ненависти, — скептически усмехаюсь я, не в силах проглотить образовавшийся в горле ком.
— Не в ней, — просто отвечает она и опускает взгляд. — Вы бы попросту уволили бы меня на следующий день. И я боялась, что своей глупостью запорола разом все.
— Возможность выступать на сцене, — догадываюсь я.
Аня как-то неопределенно кивает. И плечами пожимает. И эта непонятная реакция заставляет меня усомниться, в том, что она сказала мне все, что думала.
— Есть ведь еще что-то, — констатирую я, не желая спрашивать напрямую, ведь тогда она вряд ли решится ответить.
— Это неважно. — Аня явно пытается отступить, но я сгребаю ее в охапку, не позволяя сбежать. — Я не хочу...
Чувствую, что во мне снова начинает закипать злость. Какого черта я должен гадать о том, что у нее там в голове?
— Если ты сейчас же не скажешь, я... — Осекаюсь, понимая, что уже даже угрожать ей не могу. Просто физически. Буквально рот не открывается, чтобы сказать ей что-то гадкое. И такой расклад меня не устраивает. Какого черта? Я уже и контролировать себя не могу рядом с ней?
Отпускаю девушку и спешу убраться из комнаты.
Врываюсь в ванную, смежную с моей спальней, и наспех умываюсь ледяной водой. Поднимаю взгляд в зеркало и пытаюсь понять, что изменилось.
Все те же черные глаза. Все те же темные волосы. Неоднократно ломаный нос. Густая щетина. Все на месте.
Слышу за спиной всхлип и понимаю, что эта девчонка загнала меня в угол. Перевожу взгляд в зеркале на Аню. Ну и чего опять ревет? Снова обидел?
— Я не хотела, — она добредает до двери и шмыгает носом, — Глеб Виталич.
Закатываю глаза и, тяжело вздохнув, вновь смотрю на собственное отражение. Все тот же я? Правда ли? Складка на переносице разгладилась. Да и морщины на лбу будто стираться начали. Признаться, и в черных глазах что-то поменялось. Будто зажглось. Теплое такое. Разница отражений — всего в несколько секунд. И я ведь знаю, что причина этим изменениям...
Вернее, кто.
— Прекрати меня так называть.
— Ой, простите, Глеб Витальевич. Я правда не хотела вас разозлить...
— Я не о том, — пытаюсь вставить я, но она не слушает и продолжает истерично шептать:
— Вы только не уходите. Мы ведь договаривались, что если я вам надоем, вы меня в ту семью отправите. Помните же? Не уходите только...
Она решила, что я собрался свалить из дома? И оставить ее? Что ж, возможно, это было бы правильно...
Поворачиваюсь к девушке и спокойно говорю:
— Остановись, Аня.
— Вы не понимаете. Если я скажу, то вы разозлитесь еще сильнее, — все не может успокоиться неугомонная. — Я поэтому и не стала, но вы... Только не уходите, пожалуйста. Не из-за меня...
— Ань.
— Я ведь знаю, что вам все это чуждо, вот и не хотела грузить своими...
— Аня!!! — взрываюсь я, не выдержав ее жалобного бормотания. — Прекрати уже!
— Да влюбилась я в вас! — словно обухом по голове выкрикивает девочка мне в ответ.
А я пошевелиться не в силах.
— Еще в тот раз влюблена была! Потому и сбежала! И под машину попала! Боялась, что уволите, и... я вас больше никогда не увижу! — Закусывает губку, буквально давясь от слез. Пожимает плечами: — Вот и не вижу.
Аня пытается выдавить улыбку, но выходит плохо, потому что щеки мокрые от слез. Разворачивается и спешит сбежать из моей комнаты. А я стою как вкопанный.
