Бывшие. Запрети мне тебя любить
Раньше надо было рассказать ему о приезде Ромы!
— Нина Анатольевна, я пойду пока, за вином схожу, — словно не замечает происходящего Агеев, обращаясь к моей матери.
Она натянуто улыбается и кивает. И, как только мужчина скрывается за пределами ограды, посылает мне хмурый взгляд.
— Дочь… — кратко, но очень многозначительно проговаривает она.
И мне бы ответить, объясниться, но горло будто сдавливает в тисках, а произнести хоть что-нибудь связное не удаётся. В довершение к абсурдности ситуации, Рупасов-старший резко разворачивается в сторону дома, потащив меня за собой. Предупредить заблаговременно, чтобы я не споткнулась от неожиданности, конечно же, он и не думает. Не падаю окончательно благодаря тому, что мужчина резко дёргает за руку и тут же обхватывает за талию, придвигая к себе вплотную.
— Артём! — в голос возмущаются одновременно и моя мама, и его.
Он будто бы не слышит их, продолжая свой путь к коттеджу. Его шаги — быстрые и размашистые, а исходящая от мужчины злость заставляет содрогаться при одной мысли о том, что меня ждёт в ближайшем будущем. Едва поспеваю следом за ним, частично уже позабыв о матери и том, что мой муж должен вернуться совсем скоро. Единственно, занимающее теперь все мои мысли — не упасть, пока Рупасов бесцеремонно тащит на второй этаж в направлении отведённой ему с рождения комнаты.
— Надеюсь, ты будешь убедительна, иначе я тебе шею сверну, — сквозь зубы зло выплёвывает Артём. — Как давно твой муж в городе?!
Дверь его бывшей спальни с шумом захлопывается, отделяя нас ото всех. К ней и припечатывает меня мужчина, тут же сжимая рукой за горло, видимо, как весомое доказательство сказанному им только что.
— Не… — выдавливаю едва слышно, — знаю.
Кислорода в лёгких катастрофически не хватает. И пусть я не соврала, ведь обтекаемая формулировка, которой отделался от меня Агеев не предполагает чего-то другого. Оказывается, не это главное.
Механизм затвора замка срабатывает слишком громко, отдаваясь внутри гулким эхо безысходности и предрешённости.
— Не. Мать. Твою. Убедительно, — всё в таком же тоне отзывается Артём.
Синева его взгляда почти почернела. Понятия не имею, как такое вообще возможно, но это пугает до глубины души. Пронзающая насквозь паника охватывает разум, в то время, как я начинаю задыхаться. Сознание тихонько тускнеет, а тело начинает неметь. Прикрываю глаза, не надеясь сделать новый вдох, но именно в этот момент безжалостная хватка отпускает мою шею, позволяя оставаться в реальности.
— Не ври мне! — дополняет в гневе Рупасов.
Отреагировать не успеваю. Тяжёлые ладони ложатся на бёдра, после чего Артём буквально швыряет меня на кровать, стоящую неподалёку. Только и могу, что вскрикнуть от неожиданности, приземлившись посредине полутораспального ложа из резного светлого дерева.
— Как давно твой муж в городе? — повторяет он свою недавний вопрос.
Рефлекторно подтягиваю к груди колени и отодвигаюсь назад, потому что мужчина медленными плавными шагами приближается, а на его лице расплывается непомерно ласковая и в то же время предвкушающая улыбка. Очень напоминает выражение, с которым конченый маньяк-садист наносит своей жертве последний удар, когда загоняет её в самый тёмный угол, где никто не поможет. С каждым уходящим мгновением ощущение того, что я в ловушке, из которой вряд ли выберусь невредимой, только увеличивается и крепнет. Артём порывистым движением скидывает с себя пиджак, позволяя тому упасть на пол, а после принимается за расстёгивание пряжки ремня на своих брюках. В то же время взгляд от меня Рупасов так и не отводит.
— Ч-что ты делаешь? — шепчу в тихом ужасе.
Отчего-то кажется, что меня сейчас отшлёпают как нашкодившую девчонку.
— Собираюсь трахнуть тебя так, чтоб твои крики слышала вся округа, в том числе и твой благоверный, — ядовито ухмыляется в ответ мужчина, медлить совсем чуть-чуть, добавляя через короткую паузу: — Ты оглохла? Я тебе вопрос задал. Отвечай!
Уж лучше бы он меня и правда ремнём выпорол…
— Я тебе уже сказала, что не знаю, — продолжаю пятиться назад, пока не упираюсь спиной в изголовье кровати. — Я целый день с тобой провела! А когда вернулась, Рома уже дома был, — оправдываюсь почти скороговоркой. — Да тебя не было меньше часа, я и сама толком не успела с ним поговорить! И я собиралась тебе сказать, правда! Просто не успела!
Снятый ремень брошен на покрывало у моих ног, а матрас прогибается под тяжестью веса мужского тела. Артём усаживается на краю постели совсем близко, задумчиво рассматривая почему-то мои колени.
— Тём, не надо… — добавляю совсем тихо и жалко, глядя, как его пальцы расстёгивают верхние пуговицы рубашки.
Ведь он же не всерьёз сказал про то, что собирается сделать?!
— Почему не надо? — заинтересованно прищуривается он в ответ. — Мужа стесняешься? Или не хочешь? А может о разводе говорить ему тоже не хочешь? Что-то не сильно Агеев был похож на убитого печалью мужика, от которого жена уходит. А тут всё понятно сразу будет. Всем!
Шумно втягиваю воздух, пытаясь найти в себе хоть каплю самообладания, иначе просто не смогу успокоить теряющего над собой контроль Рупасова.
