Непокорная невеста
Элизабет была крайне изумлена, услышав откровения герцога, и не могла поверить этому:
- Как это возможно? Ведь были похороны…, - Элизабет начала подозревать, а не страдает ли герцог Сомерсет старческим маразмом? Выдумать такое! Просто невероятно.
- По официальной версии родители Джеймса умерли от болезни, но на самом деле это ложь, к которой я приложил свою руку.
Глаза Элизабет округлились еще больше.
- Зачем вы рассказываете мне это?
- Затем, чтобы вы могли понять моего внука.
Элизабет пугало то, что она могла услышать о родителях Джеймса. Если то, что с ними произошло, так тщательно скрывают от общественности, то это наверняка нечто ужасное.
Тем временем герцог продолжил:
- Для начала я поведаю вам историю, известную очень узкому кругу лиц. У Джеймса был младший брат. Да, да, - кивнул герцог, заметив сильное удивление на лице Элизабет, - Все уверены, что Джеймс был единственным сыном, просто потому что рождение Томаса скрывали.
Элизабет не знала, что и сказать. Сколько еще хранится скелетов в семейном шкафу маркиза? И готова ли она открыть этот шкаф?
- Видите ли, Томас родился с некоторыми физическими и, как выяснилось впоследствии, интеллектуальными особенностями. Доктор, принимавший роды, сообщил родителям Джеймса, что ребенок долго не проживет. Мой сын, Эдвард, так ни разу не подошел к Томасу и не взял того на руки. Он был согласен с предложением доктора не мучить ни себя, ни ребенка, - Уильям замолк и поморщился. Его вид лучше всяких слов говорил о каком именно «предложении» доктора шла речь, - Но его жена, Амелия, была категорически против такого решения. Однако ее энтузиазма хватило лишь на год.
На этот раз герцог замолчал надолго. Перед его глазами проносились события далеких лет, казалось, что он совсем позабыл об Элизабет.
- Что же произошло? – спросила она, хотя уже догадывалась.
Словно очнувшись ото сна, герцог произнес ровным тоном:
- Томас умер. Амелия винила себя в его смерти и после замкнулась. Джеймс был слишком юн для того, чтобы понять, какие чувства одолевали его мать. Вероятно, он считал, что она его разлюбила. Амелия отгородилась от близких, и возможно, сумей Эдвард оказать жене поддержку, все бы сложилось иначе. Но увы. Мой сын не смог, или не захотел помочь Амелии выйти из состоянии поглотившей ее апатии. С годами они все больше отдалялись друг от друга, однако Эдвард не переставал любить ее.
- Откуда вам это известно? – спросила Элизабет срывающимся шепотом. Признания герцога о семье Джеймса поразили девушку до глубины души. Элизабет не знала своей матери – та умерла, подарив ей жизнь. Но девушка твердо верила, что мама ее любила, ведь Элизабет жила только благодаря ее жертве. И сейчас она не представляла каково было юному Джеймсу думать, что собственная мать к нему равнодушна. Хотя в душе Элизабет была уверена, что маркиза Хатфорд любила сына, но из-за случившегося горя была не в силах проявить хоть какие-то чувства.
- Я понял это, когда Эдвард решил свести счеты с жизнью, однажды застав жену с любовником.
Элизабет ахнула и приложила ладонь ко рту. Заметив в глазах герцога мучительную боль, она поспешила его утешить, взяв за руку и прошептав:
- Мне безумно жаль.
Герцог только кивнул, голос ему изменил и понадобилось некоторое время, чтобы Уильям мог собраться с силами, чтобы продолжать:
- Хуже всего, что именно Джеймс стал свидетелем кончины своего отца. В противном случае я бы никогда не допустил, чтобы он узнал правду.
Элизабет не знала, готова ли она услышать правду о матери Джеймса, но тем не менее спросила:
- Что стало с маркизой Хатфорд?
- Она сбежала, - ответил герцог с ноткой холодности.
- Сбежала?
Девушке казалось невероятным, немыслимым, чтобы мать оставила своего ребенка. Пусть Джеймс в то время и не был малышом, так или иначе он оставался ее единственным сыном, нуждающимся в материнской любви. Это было особенно жестоко, учитывая, что Джеймс лишился отца.
- Сбежала, - повторил Уильям и, словно в ответ на мысли Элизабет, добавил, - до того, как Эдвард покончил жизнь самоубийством. Но это никоим образом ее не оправдывает.
- Не оправдывает, - согласилась Элизабет.
В ее душе поселилась неприязнь к этой женщине, и понемногу начало приходить понимание почему Джеймс такой, какой он есть. Каким-то шестым чувством, или простым женским инстинктом, Элизабет чувствовала, что может изменить его. Если замечания герцога о том, как маркиз к ней относится, верны, то она сумеет доказать ему, что любовь приносит не только беды.
Теперь, когда Элизабет узнала о страшных событиях детства Джеймса, она не могла сердиться на него за то, что жених не захотел взять щенка, потому что легко могла объяснить себе его чувства и мысли. Но Элизабет – не его мать, и когда Джеймс поймет это, у них появится шанс на счастливый брак.
Следующее утро Элизабет провела в тревожном ожидании приезда Джеймса. В каком он будет настроении? Наверняка в своей обычной холодно-учтивой манере поинтересуется, готова ли она признать его правоту? Но она то была не готова! Однако продолжать ссориться по этому поводу Элизабет также не видела смысла. Как же ей хотелось прийти с женихом к обоюдному взаимопониманию, чтобы он увидел мир ее глазами.
В полдень из Сомерсет-Хаус пришло приглашение на обед для всех членов семьи. Элизабет постаралась выглядеть как можно лучше, полагая, что красивый внешний вид смягчит жениха и поможет ей в том, чтобы избавить Джеймса от циничных убеждений. По крайней мере, она попытается.
За обедом шло бурное обсуждение подготовки к свадьбе. Было решено провести венчание в Лондоне и устроить бал для жителей столицы в городском особняке маркиза. А после отпраздновать свадьбу в Сомерсет-Хаус, где соберется вся округа.
Элизабет украдкой наблюдала за Джеймсом, но тот не выказывал особого интереса к общему разговору и даже не смотрел в ее сторону. Девушка внутренне поникла, гадая, есть ли у нее вообще шанс изменить этого сурового мужчину?
