Сумерки волков - Погодина-Кузмина Ольга
Игорь не понимал, чего от него хотят, ему казалось, Георгий где-то рядом. Ночью кто-то ходил по комнате, ложился с ним в постель. Его заставили умыться, выпить мятного чая, и только тогда он вспомнил взрыв на стоянке, крики чаек и лужу крови на полу машины.
Марина пыталась заставить его позавтракать, но Игорь не мог ничего есть. Он немного пришел в себя только по дороге в госпиталь. Почему-то ему представлялось, что Георгий, в больничной пижаме, с повязкой на голове, встретит их какой-нибудь насмешливой фразой, все заулыбаются и кошмар закончится. Они сядут вокруг его постели, и Марков скажет: «Дружище, так не делают, больше нас не пугай».
Но Георгий по-прежнему лежал в реанимационной палате и дышал с помощью аппарата искусственной вентиляции легких. Он потерял много крови, из тела вынули пятнадцать осколков. Особенно серьезно пострадала грудная клетка. Пожилой усатый хирург говорил по-турецки, русский врач переводил: состояние тяжелое, предстоит еще не одна операция, родным нужно приготовиться к худшему. Это значило, что Георгий может умереть.
Зачем-то приехала его бывшая жена, стала распоряжаться в кабинете хирурга. Марков пытался с ней спорить, Игорь тоже не хотел, чтобы чужая женщина вымещала на них все накопившиеся обиды. Но не пускать ее было нельзя.
Наконец разрешили увидеть Георгия, и только тогда Игорь осознал, что все это происходит на самом деле. Измайлов лежал, как щупальцами опутанный трубками и проводами, по лицу разливалась смертельная бледность. Игорь мысленно позвал его: «Я здесь, рядом. Прошу тебя, не умирай!» Тот открыл глаза, с явным усилием что-то осознать повернул зрачки. Но мутный невидящий взгляд скользнул по стеклу, задержался на лице бывшей жены, и затем он тяжело опустил веки, так и не посмотрев в сторону Игоря.
Врач что-то говорил, Марьяна с кем-то спорила в коридоре. Спустившись вниз по сумрачной пожарной лестнице, Игорь сел на корточки в темноте у какой-то наглухо запертой железной двери. Кажется, он плакал, бился затылком о дверь. Ему хотелось в сумраке отчаяния соединиться с Георгием, взять себе его боль, удушье, ледяной пот на лбу. И в какой-то момент он явственно услышал голос в своей голове: «Держи меня. Не отпускай».
В нижнем холле ждали Марина и Ади. Они сказали, что Василевский уехал с Марьяной, но поручил им позаботиться об Игоре.
— Ты сам заболеешь, если ничего не будешь есть, — заявила Марина. — И очень глупо сидеть тут, как прикованный. Ты этим не поможешь. Мы едем на площадь, ты с нами. Даже не возражай!
Игорь неохотно сел в машину, понимая, что она права. Они опять оказались на площади Султан-Ахмет. Вокруг шумел, источал ароматы, наваливался всей своей красотой немыслимый Стамбул. На время Игорь запретил себе думать о том, что Георгий умирает в больнице. Он решил забыть взрыв на стоянке, полицейских, врачей. Представил, что все еще продолжается прогулка по городу с Ади и Мариной и Георгий, закончив переговоры, скоро присоединится к ним. Может, если забыть про смерть, то смерть забудет про тебя. Ведь к тем, кто задумывался о смерти, она приходила по первому зову.
В открытом кафе на площади сидела сухонькая, очень древняя старушка с костлявыми руками и голубыми кудряшками на маленькой голове. Завидев Ади, она заулыбалась, показывая ряд белых вставных зубов, всегда придающих старикам хищный вид.
Марина радостно обняла старушку, Ади представил:
— Эдита Михайловна, моя двоюродная тетя. Наша семья живет в Израиле.
— Я давно никуда не ездила. Но захотела еще раз увидеть Истанбул. И я, конечно, не жалею. Здесь все по-прежнему, как много лет назад.
Узловатые пальцы старушки были унизаны алмазными кольцами. В глаза бросался массивный медальон, висевший на коричневой сморщенной шее.
— Как здесь красиво и погода чудесная! — восхищалась Марина, поглядывая на медальон.
День и в самом деле был прекрасный. В густой и свежей листве чирикали птицы, ветер приносил запах моря. На месте римского ипподрома, как плохо забитые гвозди, торчали из земли острия египетских обелисков. Туристы шли бесконечным потоком, задерживались у змеиной колонны, поворачивали к мечети.
— Вы были в Айя-София? — спрашивала старуха.
— Да, и на рынке, и в Голубой мечети, и в Цистерне, — торопилась ответить Марина.
Они пили крепкий и сладкий чай по-турецки из стеклянных стаканчиков. Игорь постепенно приходил в себя. Георгий жив, значит, его спасут. Он сильный, у его друзей есть деньги, чтобы оплатить самых лучших врачей. Владлен сказал, что скоро приедет Максим. Все будет хорошо, просто не может быть иначе.
— Истанбул мистический город, — говорила Эдита Михайловна. — Здесь пересекаются два мира, земной и незримый. В точке пересечения стоят два храма. Айя-София, земная мудрость, и древнее святилище Мании, богини мрака и безумия.
Ее певучая, с оттенком южного говора речь то замедлялась, то дробно подпрыгивала.
— Да, Ади нам все рассказал! — весело кивала Марина. — Он так много знает! Я бы никогда не смогла прочитать так много книг.
Принимать заказ пришел хозяин заведения, Ади заговорил с ним по-турецки.
— Ты должен обязательно поесть, — обратилась Марина к Игорю. — А то уже синяки под глазами.
— Конечно, он покушает. Молодой мужчина не может долго голодать, — улыбалась старуха. — Заказывайте все, что захочется. Я угощаю вас сегодня.
«Кто эта старуха? Зачем она здесь? Неужели он спит с ней?» — Игорь смотрел, как Ади заботливо подливает ей чай. Экскурсовод сказал, что она его двоюродная тетя, но Майкл тоже при посторонних называл Игоря своим племянником или приемным сыном. Игорь снова ощутил что-то вроде суеверного холодка, в последнее время он слишком часто вспоминал Майкла Коваля.
Официант принес горячие лепешки, баклажаны с овощной начинкой. Игорь и в самом деле почувствовал голод, очень острый, до тошноты. Он разорвал лепешку руками и начал есть с животным удовольствием, на несколько минут забыв о приличиях. Старушка весело кивала.
Владлен пришел, когда они уже заканчивали обедать. Крупный, загорелый, с бритой головой и светло-рыжими глазами, он был бы совсем похож на турка, если б не белый льняной костюм, каких не носили местные мужчины. Марина преувеличенно радостно бросилась к нему на шею, чмокнула в губы. Он потрепал девушку по заду, шутливо укусил за грудь.
— Ты будешь кушать? — спросила Владлена Марина. — Здесь так вкусно!
Он покачал головой, похлопал Игоря по плечу:
— Вот это правильно, жуй-глотай, а то ходишь как ушибленный. Выкарабкается твой Измайлов. Крепкий мужик. И концы найдем, накажем… Я подключил свои ресурсы.
— Я лично не знакома с Георгием Максимовичем, но слышала, что он незаурядный человек, — сказала Эдита Михайловна.
— Да, он такой веселый, остроумный! — Марина взяла Игоря за руку. — Он обязательно поправится! Не грусти!
Владлен сел, заказал себе кофе, продолжая говорить:
— Понятно, врагов у него хватало. Нормальный мужик всегда имеет врагов. Но полиция считает, что работали профи международного уровня. Взрывчатка изготовлена в Америке. Механизм собран по-армейски. Случайность его спасла. Мне правда непонятно, кто теперь взрывает? Сейчас не девяностые годы. Когда хотят убить реально, стреляют в голову. А еще проще устроить несчастный случай. Вон сколько народу на машинах бьется, из окон падает.
Эдита Михайловна хвасталась перед Мариной своим украшением:
— Это огненный коралл, ему девять тысяч лет. Кораллы появились из капель крови Медузы, упавших в море.
Она сняла медальон и передала по кругу. Марина пристально разглядывала украшение, Владлен просто взвесил на руке, отдал Игорю. На камне было вырезано красивое лицо, спящее или мертвое. Веки опущены, крылышки на висках печально поникли, и змеи, обвивавшие голову, казались стеблями увядших цветов. Игорь поймал себя на том, что снова вспоминает Майкла, тот любил такие вещи.
— Неужели правда девять тысяч лет? — вздыхала Марина.
