Ты мне не нужна
А вот о Владе девушка думала с благодарностью, хотя и испытывала неловкое чувство вины по отношению к нему. Замечательный мужчина, добрый, не жадный, открытый, но слишком заботливый, и однажды, возможно, забота переросла бы во влюбленность. Только Олеся знала, что ответит на это предательством, ведь она никогда не почувствует к нему и доли того, что чувствует к Артему. А если и ответит на ухаживания то исключительно из чувства благодарности... Хотя не стоит об этом и думать, слишком мизерный процент того, что заботливый Влад воспримет ее как женщину, она ему не ровня, пусть и со стороны все кажется возможным.
Леся отдыхала. От всего. Днем, наетая до сыта, дремала на кровати под яркими, почти весенними лучами солнца, пекшими сквозь двойные деревянные окна, ночью крутилась с боку на бок пытаясь найти удобное положение, с утра и вечером цедила чай с соседками, в общем без занятия не оставалась. А однажды почувствовала удар, изнутри, и не сразу поняла что случилось. Вскочила с кровати и застыла с круглыми глазами посреди комнаты. Женщины перепугались, а как узнали причину, довольно заулыбались – малыш дал о себе знать. Леся потом два дня проходила с рукой на животе, ждала толчка, но малютка снова притихла.
Так беззаботно пролетели дни и слова доктора о запланированной на завра выписке Олеся восприняла даже с грустью. Но этот день все равно должен был настать, а значит пришло время идти дальше.
Леся подготовилась. Сразу нашла несколько вариантов жилья в аренду, и получив после обеда выписку, поехала по самому, как ей казалось, перспективному из адресов. Комната на двух студенток в приличном районе, цена отличная, и проживание с бодрой бабушкой, как показалось по телефону, не скрягой.
Леся позвонила в звонок у обитой черным дерматином двери полная энтузиазма, но, конечно, немного волновалась перед первой встречей. Возле входа завозились, кто-то посмотрел в глазок, потом щелкнул два раза замком и дверь распахнулась. На пороге застыла улыбающаяся дородная беловолосая бабушка в переднике.
– Олеся? – спросила она шустро. Девушка кивнула и бабушка тут же поманила ее за собой. – Идем, заходи, дорогая. Я Лидия Степановна, будем знакомы.
Олеся вошла и сразу почувствовала, как с кухни тянет свежеприготовленным борщом и чем-то жаренным. Девушка любила, когда в доме пахло вкусной едой, и считала, что в таких жилищах обитает светлая и чистая энергия.
– Ты раздевайся, сапоги сюда ставь, а куртку сюда вешай, и пойдем комнату посмотрим, – командовала бабушка, показывая Олесе где и что должно лежать.
– Да я и так вижу, что у вас хорошо, – приветливо улыбнулась девушка, снимая с шеи шарф. – У вас очень уютно.
Леся расстегивала пуховик и любовалась коридором, нешироким, но чистым и светлым, увешанным какими-то приятными мелочами, в виде картин, тарелок и старых портретов.
Леся скинула куртку без задних мыслей, но Лидия Степановна увидев живот девушки поменялась в лице.
– Олесенька, ты же сказала, что студентка, – удивилась она. – Ты не говорила, что на сносях.
– Я вас и не обманула, – тут же потупилась Олеся. – И да, у меня будет ребенок...
– Золотко, но тогда я не могу сдать тебе комнату. Я слишком старая женщина, чтобы слушать детский плачь по ночам, у меня ведь давление! Да и Венера не сможет к лекциям готовиться.
– Простите, Лидия Степановна. Я как-то не подумала, что нужно вас предупредить, ведь я все равно не собиралась оставаться у вас после рождения малышки. Я думала потом снять отдельную квартиру.
– Значит, ты ко мне еще и ненадолго? Ой, ой, ой, Олеся. Нехорошо так. Мне ведь потом снова студента ищи, а объявление денег стоит. Ой, молодежь, – бабушка недовольно всплеснула руками, но увидев понурую Олесю, смягчилась. – А больше пожить тебе не у кого? Может родители или жаних?
– Нет, в городе я одна...
– Ой, беда... Ну что с тобой делать-то?... Эх, – тяжело вздохнула хозяйка, – оставайся, что же, выгонять тебя на холод теперь?... Идем, с Венерой познакомлю, соседкой твоей новой.
Олеся облегченно выдохнула. Кажется, пронесло.
Комната оказалась просторной. Большой платяной шкаф в углу при входе, две кровати по сторонам с темно-вишневыми коврами на стенах, и небольшой стол у окна, за которым что-то конспектировала худощавая рыжеволосая девушка в очках. Незнакомка, на вид чуть больше двадцати, лишь мазнула по вошедшим взглядом, и продолжила делать записи.
– Твоя кровать, Лесечка, эта, – указала бабушка вправо. – В шкафу есть пустые полки, на столе тоже место имеется. Сами с Венерочкой разберетесь как разместиться, да Венера?
Девушка, наконец, обратила внимание на посетителей, показав свое недовольное лицо.
– Конечно, Лидия Степановна, – наконец соизволила она сказать. – Извините, я немного занята, у меня завтра сдача проекта. Я потом с вами пообщаюсь.
– Ой, извини, золото. Работай – работай, – ретировалась бабушка и поманила Олесю в коридор. – Венерочка у нас на четвертом курсе факультета иностранных языков. Такая труженица, на красный диплом идет, – шепотом стала говорить Лидия Степановна, как только прикрыла дверь в комнату. – У нее к языкам дар! Представляю, каких высот она добьется. Она уже два раза в Китае была, ездила по обмену. А в этом году в Европу полетит с группой, всего шесть человек набирали, и она первая в список попала! Такая умница, такая талантливая, и родители ей так гордятся! Да и весь институт!
Лидия Степановна заливалась соловьем, а сама вела Олесю в ванную комнату. Там показала как работают старенькие краны, разрешила пользоваться стиральной машиной, но первое время под присмотром, наказала собирать воду с пола после купания и не пользоваться чужими шампунями и терками. Леся только кивала, боясь перебить хозяйку.
На кухне девушке выделили полку в холодильнике, и нашли место под остальные продукты. Бабушка разрешила пользоваться ее посудой, при условии возврата в том же виде, в котором взяли, а после готовки велела приводить плиту в порядок. Олеся была рада строгой и чистоплотной хозяйке, ощущая себя снова, словно в нормальной семье.
