Ты мне не нужна
Влад весь день думал о Олесе, и ее состоянии. Искренне переживал за нее и ребенка, представляя, как тяжело ей сейчас приходится.
Но еще чаще думал об Артеме.
Влада тяготила сказанная им ложь, и всё сознание претило тому, чтобы продолжать лгать дальше. Он ставил себя на место друга и каждый раз убеждался, что хотел бы знать о ребенке, не смотря ни на что. Поэтому сегодня парень думал просить Олесю сказать Артему правду. А если девушка не согласится, то он намеревался заводить неприятный разговор до тех пор, пока не добьется своего и не снимает тяжкий груз с плеч, очистив свою совесть.
Закупившись очередной партией продуктов, после работы Влад поспешил в больницу, пытаясь пробраться вчерашним путем в палату девушки. Не вышло.
– Здравствуйте, я к Велюхиной, – сказал Влад, подойдя к окну справок. – Как к ней можно пройти? Через приемное не пускают.
– И не пустят. Там вам не проходной двор, – недовольно сказала женщина средних лет. – С какого отделения она?
– Не знаю. С сотрясением где у вас лежат?
Женщина поджала губы в задумчивости и стала листать тетрадь.
– В травме лежат, где ж еще...так...так...такая у них не значится, – сказала она, пройдясь по спискам, и посмотрела через стекло. – Вы точно фамилию не перепутали?
– Нет, всё верно, – нахмурился Влад. – Она вчера только поступила, но я уже был у нее в палате. Может, не успели записать? Позвоните, пожалуйста, в отделение, спросите в чем дело.
– Давайте позвоним, – безразлично ответила женщина. Она по памяти набрала внутренний номер и перекинулась с кем-то парой фраз. Кивнула, будто собеседник мог ее видеть, и положила трубку.
– Выписалась ваша Велюхина. Еще до обеда, – огорошила новостью тут же.
– Такого быть не может, – опешил Влад. Он моментально переменился в лице, не доверяя словам женщины. – Вы ее с кем-то путаете. Она не в том состоянии, чтобы идти домой.
– Пациентку Олеся зовут?
– Да...
– Значит она.
Влад стоял и ошарашено смотрел на женщину по ту сторону небольшого окошка, не зная чем еще крыть.
– Она не могла выписаться, это полный бред. Вообще, тут либо ошибка, либо полный бардак творится, – мгновенно обозлился он. – Позовите сюда главного, будем выяснять, что происходит в этих стенах за закрытыми дверями.
– Главного, это кого? Министра здравоохранения? – скептически скривилась женщина.
– Можно начать с заведующего отделением, где девушка лежала. А там как пойдет, – вполне серьезно ответил парень.
Заведующего пришлось ждать долго. Почти час. Влад уже был готов с боем прорываться в отделение, но вовремя себя одергивал. И когда статный мужчина в белом халате, наконец, появился внизу, парень был готов спустить на него всех собак.
– Добрый вечер, – недовольно сказал врач. – Мне сказали у вас ко мне вопросы?
– Да вопрос в общем-то один: что с Велюхиной?
– Вас интересует диагноз? В этом я не могу помочь, информация только для доверенных лиц.
– Я знаю диагноз. Мне интересно, почему она вдруг перестала числиться в вашей больнице.
– Потому что ушла.
– Как она могла уйти?! – вспылил Влад. – Если из вас никто не заметил, у нее серьезная травма!
Не смотря на гнев Влада, врач был вполне спокоен, но смотрел на парня недобро.
– Уважаемый, если вы не знали, то под расписку больницу может покинуть любой желающий. Лечение – дело добровольное. А ваша Велюхина от лечения отказалась. Так какие ко мне претензии?
– Она едва голову держит вертикально! Как вы могли ее отпустить?
– Еще раз вам говорю, я не могу никого держать в больнице силой, если это напрямую не угрожает жизни. А о мотивах, побудивших Велюхину покинуть лечебное учреждение вам лучше спросить ее саму. Всего доброго, мне нужно идти к пациентам.
Не дожидаясь ответа, врач развернулся и скрылся за дверь, оставляя Влада в полном недоумении. Как на зло зазвонил телефон, оглашая фае негромкой трелью.
– Я вообще-то весь день ждал твоего звонка, – глухо сказал Артем, не удосужившись даже поздороваться.
– Знаю. Я хотел поговорить с тобой после больницы.
– Ты уже был там, разговаривал с Олесей? – напряженно спросил Артем
– Утром заезжал.
– И что она сказала?
– Сказала, что не хочет с тобой встречаться.
Повисло молчание.
–Тогда я приеду к ней без ее разрешения, – твердо заявил Артем.
– Бесполезно. Она сбежала с больницы.
***
У Олеси началась самая беззаботная жизнь за последние месяцы. Смешно сказать, но именно в больнице она, наконец, почувствовала себя спокойно, уверенно и защищено. Призрачная иллюзия благополучия растянулась почти на двенадцать дней, когда у нее были положенные пациенту кровать, тумба, обеды по расписанию, и в меру заботливые медсестры. За это время Олеся успела прийти в себя, отдохнуть и подумать о ближайшем будущем. План был не ого-го какой, но что делать после выписки она приблизительно знала. Отложенные деньги, включая небольшую сумму, перечисленную Надеждой Сергеевной, были отложены на главные нужды будущего – жилье и еду. Леся рассчитывала оплатить два месяца съема комнаты, а небольшие остатки бережно тратить на питание. Стоило подумать и о новой работе, причем сразу же после выписки, не дожидаясь, пока кошелек опустеет до состояния пыльной коробки с паутиной.
О чем Леся вообще старалась не думать, так это об Артеме и его отношении к ней. Сколько бы девушка не анализировала их совместное проживание, вывод напрашивался один – не стоило и начинать. Как Олеся ни старалась понравиться Артему – лучше не становилось. Наоборот, по итогу вышло, что она ему надоела до оскомины на зубах, а сама Леся потеряла гордость и обзавелась парой ужасных воспоминаний. Ни тех, когда он говорил ей гадости, нет, а тех, когда он жадно предавал ее с другой женщиной.
Но как бы больно не было Лесе, она решила, что больше глупой дурочкой не будет. Свое падение она стала считать посылом свыше, стимулом перевернуть страницу жизни, начать все заново и попытаться быть сильной хотя бы ради ребенка. Неизвестность «завтрашнего» дня пугала до жути, впереди был трудный путь, но Леся старалась быть оптимистичной. Она не первая мать одиночка, и не последняя. А дела сердечные... что ж Олеся никому не расскажет как замирает ее сердце при воспоминании об Артеме, глубоко запрет всё, что чувствует, иначе в очередной день не сможет встать с постели и жить дальше.
