Трудовыебудни. В том гробу твоя зарплата
- Можно я поеду с вами? Ну почему вы оставляете меня здесь? Вы меня совсем-совсем не любите? - у меня уже не было слез, чтобы выдавливать их из себя. Я немного напряглась, вспомнила самые грустные моменты моей беспросветной жизни, и наплакала еще немного. Не помогло. Ладно, попробуем так! - Папа! - зарыдала я, бросаясь к отцу, утыкаясь лицом в его черный камзол, - Папа! Я так буду по тебе скучать! Я не переживу! Я...я... Па-а-апочка.... Бабочки в животе занервничали, когда папа прижал меня к себе. - Мы провожаем ПА-А-А-ПУ! - запорхала самая большая и самая красивая бабочка. - На три дня! - сказала старая моль, - На три дня тебя, Эльза, все бросят, оставят одну. Они там будут веселиться, а ты будешь скучать и смотреть в окошечко.... Я прижималась к папе, в надежде, что он передумает. Так, интересно, сработало или нет? Осторожно поднимаем голову и смотрим. Папа покачал головой. Увы. Зато мама почти сдалась. Отлично. Пойдем другим путем. - Мамочка! - всхлипнула я, бросившись к маме на шею, - Папа не хочет брать меня с собой! Я сижу здесь, в четырех стенах, почти никогда не выхожу на улицу... Прямо, как узница... Мама жалобно посмотрела на папу. Отлично, еще один союзник. Давай, мама, дожимаем его с двух сторон. Ты целуешь папу, а я плачу, как обычно. Сейчас, сейчас... Нет! Да что за день сегодня такой! Ни сопля не капает, ни слеза не давится! Меняем тактику. - Правильно, не берите меня с собой... Я бы и сама не поехала.... Кхе... Кхе...! - всхлипнула я, поднося руку ко рту, - Кхе! Я плохо себя чувствую... Кхе! У меня, по-моему, температура... Я пойду, прилягу... Вы - ужасные родители, раз оставляете меня, больную, дома одну.... Кхе... Кхе... - А сейчас вам нужно поклониться, а мы с твоей мамой поаплодируем. Стоя, - грустно заметил папа, глядя на меня тоскливыми серыми глазами, - Вредничать в этом доме - исключительно моя привилегия. Даже мама с этим смирилась. Вам тоже придется смириться. У вас выбора нет. Если я сказал, что вы остаетесь дома, то вы остаетесь дома, мадемуазель. Спорить со мной.... Плохая примета. Я прекрасно знаю! Эх! Не подействовало. Что делать? Что же делать? Думай, Эльза, думай! - Эльза, возьми себя в руки, - строго сказала мама, - Мы ненадолго. С тобой посидит Эрхард. Он сейчас приедет. На этот раз я закашлялась по - настоящему, подавившись слюной. Родители побледнели. Они всегда бледнеют, стоит мне закашлять. Помню, как я сижу на кровати, играю с куклами и кашляю, а на кресле сидит папа, на коленях у папы сидит мама, и они читают какую-то толстенную книгу. Мама прижимается к папе, читает, бледнеет, а потом переводит взгляд на меня. А я сижу и покашливаю... Мама спешно перелистывает страницу, прикусывая губу. - Сударыня, я еще про астму не дочитал... Вот, теперь можно перелистывать... Астма? - папа поднял страдальческие глаза на маму. Мама с ужасом смотрит на папу, а потом они с ужасом смотрят на меня. - Нет, - выдыхает мама, - Там симптомы другие... Давайте дальше... Они такие смешные, мои мама и папа. Иногда они называют друг - друга на «вы», а потом резко переходят на «ты». Самое интересное, что они сами этого не замечают. - Бронхит... Отлично, что у нас пишут про бронхиты? - мрачно произносит папа, уставившись в книгу. - Абель, у нее не бронхит! Я бронхитом в детстве болела... Знаешь, как я кашляла? Соседи вздрагивали! - заметила мама, пытаясь перелистнуть страницу. - Сударыня, руку уберите. Не стоит пролистывать «бронхит» только потому, что вы им в детстве болели... Я бронхитом в детстве не болел, поэтому мне интересно. Бронхит.... -задумчиво произносит папа, глядя на меня грустными глазами и целуя мамину руку. У меня уже в горле пересохло подкашливать, но я стараюсь изо всех сил. Просто, когда мама и папа думают, что я болею, они никогда меня не ругают и все мне прощают. Обычно меня ругают за то, что я бегала босиком, каталась по перилам, прыгала по лестнице или снимала медальон. Однажды я завредничала и назло родителям сняла медальон с шеи. Лучше бы я этого никогда не делала. Папа поставил меня возле стеночки и посвятил мне целых полчаса! Худшие полчаса в моей жизни. С папой вообще лучше не шутить... - Воспаление легких... Ты думаешь? - простонала мама, глядя на папу, который отбросил длинные темные волосы с проседью за спину. Папа закусил губу, и по его подбородку потекла струйка крови, которую мама поймала поцелуем. - Не исключаю... Тут пишут, что может проходить бессимптомно... - мрачно произнес папа, - У нее температура есть? Ты меряла? Пишут, что нужно мерять каждый час. - Нет... У Эльзы ее нет... У нее нет других симптомов, кроме легкого кашля.... - выдохнула мама, с тоской глядя на меня. И тут дверь открылась. В комнату вошел Лис. Его мама и папа так называют за глаза. Он действительно похож на лиса, которого я видела на картинке. С этих пор, когда мне попадается картинка с рыжим зверьком, мне всегда чудятся знакомые черты. - Итак, как поживают мои драгоценные родители моей драгоценной? - заметил он вместо приветствия. На нем был коричневый сюртук, высокие черные сапоги и коричневый плащ с кисточками. - Кашляем... - вздохнула мама, обнимая папу, который все еще с ужасом дочитывал про «пневмонию», убирая мамины волосы со своего лица. - Что? Все сразу? - удивился Лис, сбрасывая плащ на спинку стула. - Эрхард, - мама слезла с папиных колени, оставив задумчивого папу наедине с «ларингитом», - Эльза кашляет уже две недели... Мы не знаем, что делать... Мы перерыли все медицинские справочники, пересмотрели все симптомы, но у меня подозрение на «сердечный кашель», а Абель считает, что это, возможно, «первая стадия туберкулеза». Но мы не исключаем «бронхиальную астму» и «коклюш». Мы смотрели, горло не красное, соплей нет, температура тоже нормальная. Просто легкий кашель, который никак не проходит... Конечно, не пройдет. Пока меня будут заставлять учиться играть на рояле, мой кашель не пройдет. А пока я кашляю, никаких занятий! Мне даже с постели вставать не разрешают! Красота! - Помнится, когда я приезжал к вам однажды, вы сидели и изучали этикетки от детского питания, сверяясь с «Пособием для молодых родителей», - заметил Лис,- Я все еще помню сосредоточенное лицо Аларда, выписывающего на бумажку состав и задумчиво листающего справочник. - А что ты хотел? - возмутилась мама, - Не врача же сюда притаскивать? От этого зависит здоровье нашего ребенка! Тем более, что у нее, как выяснилось, аллергия на груши! Яблоки нормально, а вот груши.... У нее почти на все аллергия... На клубнику, на персики, на мандарины.... Мы тогда две ночи не спали, высчитывали. Мы даже дневник кормления вели ! - Ладно, вернемся к кашлю. Сильно кашляет? - с подозрением спросил Лис, глядя на меня. Иногда у меня такое чувство, что он видит меня насквозь, - Ладно, я тут как раз ей подарок привез. Но раз она еще кашляет, то придется увезти его обратно. Привезу его тогда, когда она кашлять перестанет.... В комнату вслед за Лисом двое слуг втащили гробик. Папа побледнел и резко встал, захлопнув книгу, ловя маму, у которой внезапно подкосились ноги. Тем временем Эрхард медленно открыл «гробик», в котором лежала кукла невероятной красоты. Я никогда в жизни не видела более красивой куклы! Никогда! Я даже дар речи потеряла. - Что это еще такое? - процедил папа, бросая книгу на стол и обнимая маму двумя руками, - Гроб в котором лежит кукла - копия моей дочери? Это... - Тише, Абель, - сглотнула мама, прижимаясь к папе, - Тише... Просто упаковка неудачная... Кукла действительно красивая... Все хорошо, Абель... Посмотри на меня, любимый, все хорошо... Я не помню, как слетела с кровати, бросаясь навстречу кукле. В моем животе тогда впервые запорхали бабочки. - Это мне? - воскликнула я, не помня себя от радости и переминаясь босыми ногами по полу, - Это мне? Я уже не кашляю... Совсем не кашляю... - Да нет, думал подменить тебя на куклу, в надежде, что у меня еще есть шансы спасти тебя из лап этих доморощенных эскулапов. Мне уже шестнадцать лет, будет ли семнадцать? Ведь давленье у меня шестьдесят на двадцать! - усмехнулся Лис, целуя меня в макушку, - Залечите вы ребенка до смерти! И залюбите тоже. Нельзя ее так сильно опекать. У ребенка должен быть какой-то опыт. Нельзя ей все на пальцах рассказывать, она должна сама пробовать, пытаться, падать, подниматься. А вы ее тут облизываете со всех сторон. И по шерстке гладите. - Я посмотрю на тебя, когда у тебя будут дети... - зловеще заметил папа, подходя к Лису. - Алард, ты так хочешь стать дедушкой? Дай ей еще лет десять, и я исполню твою мечту. Поверь мне, мы будем очень стараться, чтобы порадовать вас внуками... Каждый день будем работать над этим вопросом, - сладенько заметил Лис, протягивая ему руку, которую папа пожал, не сводя глаз с гостя, - Бабушка рядышком с дедушкой... Я тогда буду ласково называть вас «папа» и «мама»... Мне уже было все равно, кто кем хочет стать, и кто как кого будет называть. Я вытащила куклу и стала ее рассматривать. Да на ней было столько драгоценностей, что у меня просто глаза разбегались. Какое платье, какие глаза, какие ресницы! Это просто ... просто... словами не описать! Я потащила куклу на кровать, рассматривая каждый ее локон, каждую застежку на ее ботиночках... - Эрхард! - процедил папа, но тут мама дернула его за рукав. Они смотрели на меня странными глазами. - Она не ... - прошептала мама, - Она не кашляет... - Свершилось чудо, - лукаво заметил Лис, поглядывая на меня, - Так что прячьте свой медицинский справочник подальше, уважаемые родители... У вас растет абсолютно здоровый ребенок. Единственное, чем она болеет, так это воспалением хитрости. Взрослые смотрели на меня, а до меня стало доходить, что я попалась. И в этот момент я поняла, что моя хитрость срабатывает только на маме с папой, а Лиса провести мне никак не удается. Месть была быстрой и приятной. Пока взрослые разговаривали, я молча стащила ножницы и вырезала в плаще разоблачителя (пока никто не видит) большую дыру. Да, я очень и очень злопамятная. Кисточки я тоже срезала и оставила себе на память, как трофей, спрятав под матрас. И теперь у нас с ним идет тихая и молчаливая война пакостей. Я делаю мелкие пакости ему, он делает мелкие пакости мне. Когда мне было пятнадцать, Эрхард подарил мне красивую коробочку. - Я не хочу больше играть в войну. Примите, прекрасная Эльза, в знак примирения мой скромный подарок, - кротко заметил Лис, скромно опустив голову. Я недоверчиво открыла коробочку .... и тут на меня выпрыгнула какая-то мохнатая штука. Я завизжала, бросая коробку на пол. Прошла пара мгновений и на пороге стояли мои родители. Отец, в накинутом поверх рубашки камзоле с мечом в руке, и мама с распущенными волосами, спешно застегивающая пуговицы на платье и расправляющая юбку. - Что это было? - сквозь зубы процедил папа, глядя на меня, потом на Лиса, а потом поддевая кончиком меча коробку, лежащую на полу. Бабочки в животе при виде папы с мечом запорхали. - До чего же он красивый... - вздохнули бабочки, любуясь им, - Вот почему на свете нет такого же красивого и мужественного мужчины, как папа? Прямо как рыцарь в любовных романах. Мы с Лисом молчали. Лис не сознавался, а я молчала потому, что папа тогда его убьет. И мне некому больше будет делать пакости. А делать Лису пакости - одно удовольствие! Я перевела тоскливый взгляд на Лиса, и мне стало его искренне жаль. Никакой он не рыцарь. Он даже меч в руках держать не умеет. Я однажды спросила его, умеет ли он сражаться, на что Лис ответил, что нет, не умеет. И в этот момент мне почему-то стало стыдно за него. Родители ушли, а я в долгу не осталась. Не зря же я так не люблю овсянку? Я стащила ключ от гостевой комнаты и достала из коробочки заранее припасенную с завтрака овсянку, которой подавилась, узнав, что к обеду к нам приедет гость. Щедро добавив ее в сапоги Лису, пока он спал, я с чувством хорошо исполненного долга удалилась, чтобы утром похлопать ресницами и заявить, что я здесь совершенно не при чем. И вот теперь мне предстоит провести с ним три дня! Три дня! Бабочки в животе сначала запорхали, а потом приуныли, сложив крылышки. Три дня, а я не подготовилась! Дверь открылась, и на пороге появился Он. Его волосы были собраны в огненно-рыжий хвост, а плащ висел на одном плече. Поцеловав маму и пожав руку папе, он клятвенно пообещал беречь меня, хранить, холить и лелеять. Все три дня. Дверь за родителями закрылась, и я услышала, как их карета медленно отъезжает от дома. Эрхард подошел ко мне и хищно улыбнулся. Я не могу понять только одной вещи. Почему у всех здесь есть клыки, а у меня, как сказал папа, «еще не выросли»? Даже у Лиса есть клыки. Длинные, белые клыки, как у мамы с папой. А у меня нет. Я каждое утро смотрю на себя в зеркало и проверяю, выросли ли у меня клыки, но пока не растут. Ничего, мне только девятнадцать. Как сказала мама, все еще впереди. - Это все потому, что ты плохо кушаешь! - замечала в детстве мама, когда пыталась кормить меня с ложечки. Как я потом узнала, папа тоже пытался меня кормить с ложечки, когда я была маленькая, но после того, как я перевернула на него тарелку, он сдался и поручил это дело терпеливой маме. Сам он сидел рядом, тоскливо провожая каждую ложку мне в рот. И стоило мне только попытаться ее выплюнуть, как сразу же я ловила на себе папин взгляд и судорожно глотала. По-другому у них не получалось. А поначалу все было очень грустненько... - Сударыня, вы вся в каше... - заметил папа, вытирая маму платком, - А вы, мадемуазель, глотайте. И не смотрите на меня так. Я сказал глотать, а не выпле.... Сударыня, дайте салфетку. Благодарю. Так. Не вздумайте выплевывать! Я кому говорю! Готово. Сейчас мы все значительно упростим. Я открываю ей рот, вы несете туда ложку. Другого выхода я не вижу. Да что ж такое! Сударыня, объясните мне, почему именно каждая третья ложка оказывается на мне? Заметьте, ни вторая, ни первая, а именно третья. Она хоть вкусная эта каша? Может, мы ребенка дрянью какой-то кормим... Это мне мама рассказывала, давясь от смеха. Папа в тот момент скорбно молчал. Однажды я услышала обрывок разговора. Мама с папой сидели и играли в комнате с роялем, а я как раз удачно проходили мимо. - Абель, я считаю, что так неправильно... Мы должны ей все рассказать... - услышала я мамин голос. - Сударыня, я сейчас не хочу разговаривать на эту тему, - услышала я папин голос, - Для меня сейчас важно, чтобы она просто не снимала медальон... Я не хочу пугать ребенка. Не хватало мне вечно плачущей и запуганной дочери, которая боится всего на свете. Спасибо, в свое время я с вами, сударыня, намучился. Из задумчивости меня вывел Лис. - Ну, моя маленькая пакостница, уже придумали, чем меня развлечь? В этой очаровательной головке уже созрел хитрый план? Учти, я не «мама-папа», поэтому тебе придется вести себя очень хорошо. Под моим неусыпным контролем. Я вздохнула. Хорошо себя вести в мои планы не входило. - Устрой ему! - подзуживала старая моль, - Покажи ему! Нечего дарить тебе красивый золотой браслет с надписью «Маленькая обманщица»! Мы сидели за роялем, прямо как мама с папой. Я умела играть, но мне не хотелось. Лис не умел, но ему очень хотелось, поэтому он, как говорит папа «блямкал». В отличие от моих родителей, мы с Лисом сидели на расстоянии вытянутой руки друг от друга, каждый на своем стуле. Я вспомнила, как играли мои родители. В четыре руки. У них так здорово получалось. Вспомнила, как сама играла сидя у папы на коленях, положив свои руки поверх его рук. Мне так нравится, когда папа меня обнимает, что просто сердце замирает от восторга! Он у меня самый лучший на свете... Бабочки опять трепыхнулись. - Поиграй мне? - грустненько произнес Лис, поглаживая клавиши. - Не хочу. Я не люблю играть на рояле, - передразнила я, и тут же решила подколоть, - Кстати, где мой подарок? - Какой подарок? - удивился Лис, распуская свои медные волосы, - А! Я совсем про тебя забыл... Увы, я не купил тебе подарок... Замотался, забегался и забыл... Только ты не обижайся, ладно? Мне было как-то совсем неприятно. Лис никогда не приезжает с пустыми руками, а тут на тебе! Настроение испортилось. Он всегда дарил мне замечательные подарки, а тут он про меня забыл! - Хочешь, я открою тебе секрет? Я не хотел сразу говорить это твоим родителям, потому что они обидятся... Я скажу им, когда они приедут.... Понимаешь, Эльза, я имел несчастье дать понять твоим родителям, что собираюсь на тебе жениться, когда ты вырастешь.... Но буквально месяц назад я встретил ее... И влюбился.... Ее зовут Изольда. Златокудрая Изольда. Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу ее образ... Я понимаю, что это звучит неприятно, но, увы, мое сердце принадлежит ей, - горько вздохнул Лис, нажимая «фа» нижней октавы. - Изольда? - спросила я, чувствуя неприятный укол ревности. Как же так? Какая-то Изольда? Кто она? Не эта облезлая статуя, которая стоит в кладовке целую вечность? Нет, я не люблю Лиса, но мне всегда казалось, что я ему очень нравлюсь, а тут.... Я поджала губы. Мне было очень неприятно это слышать. Очень неприятно. - Да, Изольда... - грустно заметил Лис, поднимая на меня свои ореховые глаза, - Она прекрасна... Ты немного на нее похожа, но, увы, она намного красивей тебя... - Она живет в Дахаре? - поинтересовалась я, чувствуя, как что-то неприятное вращается в моей душе. - Она, прежде всего, живет в моем сердце, - заметил Лис, закрывая крышку рояля, - Я собираюсь на ней жениться. И вот я думаю, как бы сделать ей предложение? И вот я хочу попросить у тебя совета... Как у девушки. Просто мне действительно не с кем посоветоваться. Я подумал, что ты мне поможешь в этом деле. Кроме шуток, я не знаю, как поступить... - А она хоть тебя любит? - холодно спросила я, чувствуя, как бабочки в животе превратились в ворчливую моль. - Изольда! - заметила моль, - Вот оно что! Наш Лис собирается жениться! Туда ему и дорога! - Но, - возмутились бабочки, - А как же мы? Мы же лучше Изольды! В сто раз лучше! И красивей! И Лис принадлежит нам! Он - наш! Я посмотрела на него в ожидании ответа. - В том-то и дело, что я не знаю... - протянул Лис, посмотрев тоскливыми глазами, - А каких мужчин любят девушки? - Таких, как мой папа! - ответила я, но тут же смягчилась, - Понимаешь, Эрхард, девушкам нравятся сильные мужчины... Рыцари... Ну чтобы в случае чего, они могли за себя постоять! Я посмотрела на Лиса, понимая, что в случае чего он сможет за себя только «полежать», проткнутый чьим-то мечом. И мне стало его искренне жаль. - Таких, как твой папа? Тебе нравятся такие, как твой папа?- поинтересовался Лис, глядя на меня. - Да... - смутилась я, а потом тоскливо добавила, - Просто я еще не встретила своего рыцаря... Но тебе придется научиться сражаться, чтобы покорить сердце своей Изольды. Ты вообще меч в руках держал когда-нибудь? - Держал, - вздохнул Лис, подложив кулак под щеку и водя пальцем по какому-то узору на рояле, - Пару раз... - Этого недостаточно! - авторитетно заявила я, чувствуя, что во мне взыграла гордость. - Отлично, меч у меня есть с собой... Что дальше? - совсем приуныл бедняга, - Я вообще не понимаю, для чего он нужен? Чтобы с драконами сражаться? Да если бы увидел, что дракон ест принцессу, я бы никогда на него не поднял меч. Понимаешь, дракон - это такая редкость, может быть он вообще один остался на свете, а принцесс - пруд пруди. Так что в таком случае мне было бы искренне жаль бедного голодного дракона, а не капризную принцессу. - Фу! А как же разбойники? - спросила я, глядя на него и все больше разочаровываясь. Он, конечно, красивый, но какой-то совсем не мужественный. И вот как он собирается постоять за себя в случае чего? - Да мне проще от них откупиться, - заметил Лис, ставя локти на крышку рояля, - Деньги у меня есть. Не думаю, что я не смогу заплатить им столько, сколько они запросят. Зачем жизнью рисковать просто так? И разбойникам приятно, и я не в накладе... - Плохо. Очень плохо, - заметила я, тяжко вздыхая. Да, случай тяжелый, но не безнадежный. - А ты меч в руках держала, раз так рассуждаешь? - с явным интересом спросил Лис, откинув длинные волосы. - Держала! - гордо произнесла я, а потом понизила голос до шепота, - У меня даже есть своей меч. Если ты расскажешь об этом маме и папе, я с тобой больше разговаривать не буду! - Ладно, не буду рассказывать. Тащи сюда. Все равно делать нечего. Может быть, ты меня чему-нибудь научишь, - мрачно заметил Лис, - Мне же как-то нужно покорить сердце моей возлюбленной? Через пять минут, я стирала пыль с тонкого меча, который когда-то нашла в кладовке, а потом перепрятала. Ключик от кладовки у меня был. Я об этом позаботилась. У меня не был только двух ключей. От комнаты родителей и входной двери. Их мне заполучить никак не удавалось. - Итак, - произнесла я, держа оружие на вытянутой руке, - Ваш меч, сударь... Лис принес из кареты свой меч. Мы перешли в мою комнату, в которой нас никто не увидит. Не хватало, чтобы слуги рассказали маме и папе, чем мы тут заняты! Когда мама читала мне книги про «рыцарей и принцесс», сначала я хотела быть принцессой, а потом я вдруг поняла, что принцессой быть хорошо, только если поблизости есть рыцарь. Но кроме папы рыцарей поблизости не было, папа часто занят на работе, и я подумала, что лучше быть рыцарем. Я сразу стала представлять, как спасаю принцесс и возвращаю их рыдающим родителям. «Простите, рыцаря, нет. Задержался по дороге! Я вместо него! Мне не нужна рука принцессы, не нужно полцарства в придачу, не нужна корона. Просто следите за вашей принцессой получше! Я одна, а принцесс много! Извините, я очень спешу! Мне еще одну принцессу спасти надо!» - Вот видишь, у тебя же есть меч? Зачем ты его с собой носишь, если не умеешь им сражаться? - возмутилась я, воинственно размахивая своим. - Я ношу его для солидности. Чтобы все думали, что я умею им сражаться, - уныло заметил Лис, неумело роняя его на пол, а потом поднимая. - Ладно, возьми меч в левую руку! - приказала я, держа меч в левой руке и направив на него острие лезвия. - А почему именно в левую? - удивленно спросил Лис, держа меч в правой руке. - Папа держит меч в левой руке, я держу меч в левой! В левой - правильно! - пояснила я, - Нападай, чего стоишь? Ты же у нас жениться собрался, а не я! Лис задумчиво посмотрел мне в глаза, потом бросил взгляд на медальон и перевел взгляд на меч, зажатый в левой руке. - Почему я должен на тебя нападать? Ты же мне ничего плохого не сделала! Вот если бы ты сделала мне что-то плохое, тогда, может быть, я бы напал, - надулся Лис, все еще сжимая меч в правой руке. - Так, не спорь со мной! Спорить со мной... - заметила я голосом, не терпящим возражений. - Плохая примета... Где-то я это уже слышал... - вздохнул Лис, глядя мне в глаза, - Знаешь, а ты держишь меч так же, как и твой отец. Я видел, как твой папа сражался мечом... однажды... И, поверь мне, ты на него очень похожа. Особенно сейчас. У меня в животе запорхали бабочки. Я похожа на папу... - Помнится, даже твоя мама мне мечом угрожала однажды... - заметил Лис, почему-то улыбаясь. - Мама? Мама не могла тебе мечом угрожать! Мама у меня настоящая принцесса! - заметила я, не представляя свою маму с мечом в руках, - Она нежная. - Не правда. То, что она не размахивает мечом направо и налево, это не означает, что она нежная. Просто рядом с папой она никогда не показывает свою силу. А все почему? Потому, что твой папа хочет, чтобы она была принцессой. Когда он рядом, ей не нужно быть сильной. Понимаешь? Ладно, на чем мы остановились? Что дальше мне с мечом делать? - поинтересовался Лис. Говорил он тихо, словно уже заранее сдался. Фу! - Хорошо! - заметила я, глядя на этого труса, - Тогда нападаю я! Я сделала замах, но Лис ловко увернулся. - Стой на месте, трусишка! - возмутилась я, - Или отбивай удар! Он прыснул, едва скрывая улыбку. Лис снова смотрел на меня так, словно я сказала что-то смешное. - Почему я не имею право избегать удара? - спросил он, - Мне же не хочется, чтобы меня проткнули насквозь! Я снова попыталась его достать мечом. Лис выставил меч вперед, отбивая удар. - Молодец! - заметила я, воодушевленная успехами подопечного, - У тебя получилось! Надо закрепить успех! Еще немного и твоя Изольда будет твоей. Совсем чуть-чуть! Ты, главное, смелее. И не надо делать такое лицо! Еще час Лис учился отбивать меч. С переменным успехом. Он даже закусил губу от усердия. Я никогда никого не хвалю, но его похвалила. За старания. И тут я пошла на хитрость и провела пальцем по лезвию меча. Я сделала это нарочно. Из пальца потекла кровь. Лис молча подошел ко мне, осторожно взяв меня за руку и, не сводя с меня глаз, поднес ее ко рту. Он слизывал кровь, целуя мою рану. Это был наш с ним секрет. Однажды, когда я была маленькой, я случайно порезала руку об острый край заколки. И тогда он точно так же взял ее стал целовать, слизывая текущую из раны кровь. И мне это очень понравилось. В этот момент у меня в животе начинали порхать бабочки, а я закрывала глаза от удовольствия. Это было даже лучше, чем сидеть у папы на коленях. Мама и папа, разумеется, о нашем маленьком секрете не знали. - Поцелуй меня... - прошептала я, глядя на него. Это не я, это бабочки... - Нет, - усмехнулся Лис, целуя мой палец, - Я не хочу тебя целовать... У меня есть моя Изольда, и целовать я буду только ее... Я выдернула руку из его руки, покраснела и сжала кулаки. Мне почему-то всегда казалось, что он хочет это сделать, а когда я сама попросила его, он отказался! Вот негодяй! - Ты придумал свою Изольду! Ее не существует! Ты сказал это, чтобы позлить меня! - выпалила я. - Вовсе нет, - спокойно ответил Лис, - Она существует... И я люблю ее. Хочешь, покажу кольцо, которое я ей собираюсь подарить, через три дня, когда сдам тебя родителям? Я очень спешил, поэтому пришлось взять его с собой. Я недоверчиво посмотрела на Эрхарда. Он медленно полез в карман, достал оттуда коробочку с кольцом. Кольцо было настолько красиво, что я у меня даже дух захватило. Хотя папа и дарил мне драгоценности, но это кольцо меня впечатлило. Я никогда не видела ничего подобного... - Так! - заметил Лис, когда я попыталась прикоснуться к нему, - Принцесса Эдлер, это не для вас. Мне было бы неприятно, если бы кольцо, которое я заказал для любимой, меряла какая-нибудь другая девушка. Так что посмотрели, и хватит. Я вам вообще не хотел его показывать! У меня просто сердце разорвалось. Я готова была расплакаться, но тут же вспомнила папу, гордо вскинула голову и холодно произнесла: - Убирайся из моей комнаты! Не хочу тебя видеть! Дверь там! - Хм... - усмехнулся Лис, никуда не уходя, - Отлично! Я и сам не хотел здесь оставаться... Спокойной ночи, принцесса Эдлер! - Пошел вон! Забирай свой меч и марш отсюда! Я приказываю! Чего встал, как вкопанный? - холодно произнесла я, сложив руки на груди. - И кто ты такая, чтобы мне приказывать? - усмехнулся Лис, вскинув голову и глядя мне в глаза. - Это - мой дом! Что хочу, то и делаю! Ты здесь - никто! - злобно заявила я, глядя на него уничижающим взглядом. В груди что-то мучительно кололо. Аритмия. - Это - не твой дом, принцесса Эдлер. Это - дом твоего отца, - заметил Лис. Я смотрела на него, сжимая кулаки от гнева. - Рот закрой! - выпалила я, топнув ногой. - Ты - маленькая самовлюбленная девочка, возомнившая себя принцессой и считающая, что все должны преклоняться перед тобой. И как только кто-то отказывается это делать - ты его ненавидишь. Кто ты такая? Никто. Без твоих родителей ты - никто. Ни-кто, - ответил Лис, вскидывая голову, - Можешь сколько угодно заставлять родителей бегать вокруг себя, но мне на тебя плевать, поэтому будь так любезна, не указывать мне, что нужно делать. - Это ты - никто! - заорала я, чувствуя, что мне сейчас очень хочется пнуть его или дать ему пощечину. - Ты ошибаешься, - усмехнулся Лис, надменно глядя на меня, - Я фюрст. Такой же, как и твой отец. И мы вместе с ним правим этим миром, разделив его на две части. Его половина и моя половина. Две равные половины. Так что, перед тем, как рассказывать мне о том, что я - никто, подумай о том, кто ты, Принцесса Эдлер. Я вышла и громко хлопнула дверью. На пути мне попалась какая-то служанка, которая несла бокал на подносе. Я взяла бокал, усмехнулась и бросила его разбила его об стену! Сегодня гость у нас без ужина! - Итак, мой приказ! - произнесла я, глядя на нее, - Вытереть все досуха, а этому еду не носить! Пусть делает, что хочет! - Простите, мадемуазель, но ваш отец оставил нам инструкции. Мы не подчиняемся вашим приказам, мадемуазель. Только приказам вашего отца или вашей матери. Или приказам фюрста Эйнара, пока он здесь находится, - ответила служанка, цыкнув зубом. Странная какая-то манера у слуг «цыкать». У них что? В зубах что-то застряло? Так пусть возьмут зубочистку! - Ах так? - удивилась я, посмотрев на кровавое пятно на стене, - Хорошо... Лис вышел из моей комнаты, бросая на меня странный взгляд. Я закрылась в своей комнате и бросилась на кровать. Отвратительный день. Ужасный день. Я всех ненавижу! Но больше всего ненавижу Лиса! И его Изольду! Но Лиса больше! О! Как я его ненавижу! Как я не хочу, чтобы он больше к нам приезжал! Я полежала, обнимая подушку и закусив губу. В голове зрел коварный план. Если Лис за мной не уследит, то папа на него очень разозлится. Если папа на него разозлится, то ноги Лиса здесь больше не будет. Моль план одобрила. - Надо сбежать! Погуляем по городу, посмотрим, что вообще творится за стенами этого дома. А если папа с мамой спросят, почему ушла, скажем, что Лис обидел! - заметила моль, раскрывая невзрачные крылья. При мысли о том, как папа выставляет Лиса за дверь, у меня в животе снова запорхали бабочки. Папа такой красивый, даже когда злится. С наслаждением обдумывая план мести, я решила дождаться ночи. Я знаю, у кого есть ключ от входной двери. И даже знаю, как его раздобыть. Сложно, но можно. В полночь я встала, оделась и прислушалась. За дверью было тихо. Я осторожно выскользнула и столкнулась нос к носу с Лисом, который молча стоял и ждал меня в коридоре. - Итак, куда собралась? - заметил он, усмехаясь, - Решила прогуляться? А не слишком ли позднее время для прогулок ты выбрала? - Я .... я ..... я..... хотела попросить у вас, уважаемый фюрст Дахара, прощения, - кротко заметила я, - Я долго думала над своим поведением и поняла, что была неправа. Простите меня, пожалуйста! Я больше так не буду! - Хм... Может быть с родителями у тебя такой номер проходил, но со мной не пройдет! - произнес Лис, холодно глядя на меня, - Я пришел проститься. Я уезжаю. Ключ отдашь отцу. Всего хорошего! Счастливо оставаться. Может быть, мы к вам с Изольдой будем иногда приезжать. Прощай, принцесса Эдлер! Он действительно стоял одетый, а у меня в руках был ключ от входной двери. Ключ от входной двери! Я услышала, как от дома отъехала карета. Ключ от входной двери. Не может быть! Я выждала время, оделась и выскользнула из комнаты, положив на кровать свою куклу, так, чтобы было видно, что в ней кто-то спит. Я вышла из дома и почувствовала дуновение свежего ветра. Как же красиво. На улицах горели фонари, проезжали одинокие экипажи. Я походила немного возле дома, осматривая его, а потом осмелела и решила пройтись до конца улицы. Потом мне стало интересно, что находится там, дальше. Парикмахерская. А тут какой-то магазин. «Лучшая кровь». А что дальше? Ух-ты! Какой красивый дом. Наш, конечно, красивее, но этот тоже ничего! А там? Что там? Не может быть! Магазин одежды. Закрыт. Так вот откуда берутся платья! А здесь у нас что? Украшения! Да какие же они красивые! Нет, я не зря вышла погулять. Вот живешь себе девятнадцать лет почти взаперти, видишь город из окон кареты, если вдруг надо куда-то ехать, а тут такое! Целое географическое открытие! Я гуляла по улицам, наслаждаясь свободой. И почему мама и папа не хотят меня выпускать из дома? Почему они говорят, что меня непременно должны обидеть? Как же здорово гулять по городу одной! Я уже забыла про Лиса и Изольду, рассматривая вывески и витрины. Чего здесь только не было! И мебель, и посуда и книги! Некоторые магазины работали, а за прилавком сидел одинокий продавец. Не знаю почему, но становилось темнее. Фонарей стало меньше, а улицы стали уже. Мне это не понравилось. Я попыталась вернуться, и тут же поняла, что заблудилась. Я не помню, как вернуться домой. Плохо... Ладно, а если мы пойдем туда? Ой! Здесь что-то совсем мрачно. Моль в животе занервничала. - А давайте спросим дорогу? - предложила одна моль. - Давайте! - поддержали ее другие. Я подошла к какой -то женщине, стоящей на углу. - Простите, вы не подскажите, как мне пройти к дому фюрста? - помялась я. Женщина удивленно посмотрела на меня. Глаза ее расширились. Она цыкнула зубом: - Не может быть! Человек! - женщина удивленно протянула ко мне руку, - Настоящий человек! Эй! Девочки! Смотрите, тут человек! - Мария, ты совсем заработалась, раз тебе человеки мерещатся! - гортанно заметила какая-то некрасивая женщина, - Ой! И точно! Человечек! Ничего себе! А я такая голодная! Ни одного клиента! Иди сюда, девочка, сейчас мы тебе покажем дорогу! Иди сюда, сейчас... - Я ее первая увидела! Она моя! Я ее сама съем! Они потянули ко мне руки, обнажая клыки. Я дернулась и побежала, петляя темными переулками, сердце колотилось, а по спине тек холодный пот. Ничего себе! Они хотели меня съесть! Почему? Я бежала со всех ног, оглядывалась, боясь, что за мной гонятся. И тут я почувствовала, что споткнулась о какую-то деревяшку и упала, порвав платье и разбив коленку. Больно... Надо возвращаться домой. Я похромала вдоль какого-то темного переулка. Ни одного фонаря. Темно и страшно. «Кровавый переулок» - значилось на вывеске. И тут я увидела, как какая дверь открылась. Я хотела броситься к ней и попросить, чтобы меня отвезли домой, но оттуда вывалились какая-то компания. Они стояли, пошатываясь и облизываясь. Один из них закашлялся и принюхался. - Человек! Пахнет человеком! - заметил он. И тут я поняла, что они смотрят на меня. Ну и что, что я человек? Разве это повод обращать на меня внимаение? Я же ничего.... - Держи ее! - заорал кто-то. Я побежала, не смотря на боль в колене. И тут передо мной выросла стена. Огромная стена какого-то дома. Бежать было некуда. Я всхлипнула, оглядываясь по сторонам. Нет, нет, нет... Тут мне на глаза попалась какая-то палка. Я схватила ее на манер меча. Пусть только попробуют ко мне подойти! Пусть только попробуют! - Сладенькая молоденькая девушка...Меня неделю, как лишили лицензии, думал, что уже не увижу человека, а тут! Просто подарок какой-то! Я чувствую запах ее крови... Мммм... - облизнулся один упырь, подходя ко мне. Одет он был прилично, но вел себя как-то странно. - Я сначала думал, что после чеснока примерещилось, но нет. Это действительно человек... Франс, ты думаешь, ее на пятерых хватит? - усмехнулся какой-то мужчина, прислонившись к стене дома. - Не подходите ко мне! - произнесла я, пытаясь придать своему голосу уверенности. Я буду сопротивляться до конца. Пусть только попробуют! - Смотри-ка! Она нам угрожает! Ладно, чур, я первый... - усмехнулся какой-то мужчина, подходя ко мне и выбивая своим мечом палку из рук. Стоило ему протянуть ко мне руку и прикоснуться ко мне, как его тут же отбросило к стене. Меч, который он сжимал в руке, выпал и упал недалеко от меня. И тут я увидела, как к ним приближается еще одна фигура. - Отлично, - заметила фигура в плаще, - Чудесно. Опыт - лучший учитель. - Лис... - всхлипнула я, чувствуя невероятное облегчение. И тут я вспомнила, что он не умеет сражаться. И мне стало страшно... За него... Плохо, что он здесь....Ладно, была ни была! Защитить, во что бы то ни стало! Защитить... Я схватила меч, который валялся в трех шагах от меня, и бросилась к Лису, заслонив его собой. - Лис, бе... - хотела выкрикнуть я, но крик застыл в горле. Лис положил руку мне на плечо и прошел вперед. Шел он медленно, лениво, очерчивая свой путь лезвием своего меча, а потом.... Я никогда в жизни не видела, чтобы кто-то двигался с такой скоростью, да еще и с мечом в руке. Голова одного из компании слетела с плеч, следом другая. Оставшиеся бросились на Лиса. У двоих с собой были мечи. Третий не успел его достать, потому, что Лис пробил его насквозь. А потом отрезал ему голову. Лис увернулся от одного удара, отразил второй, и голова последнего нападающего покатилась к моим ногам. Лис пнул ее с дороги, вытер меч о чей-то плащ и шагнул ко мне. - Погуляли? - спросил он, протягивая мне руку. - Ты говорил, что не умеешь сражаться... - заметила я, положив руку поверх его перчатки и с ужасом глядя на него. - Да, я не умею сражаться. Я умею убивать. И как тоскливо говорит твой папа: «А это, заметь, не одно и то же», - ответил Лис, передразнивая папины интонации. - Ты меч брось... Он тебе не пригодится, - заметил он, глядя, как я все еще растерянно сжимаю меч в руках и не знаю, что с ним
