Я тебе объявляю войну
Когда на суд безмолвных, тайных дум
Я вызываю голоса былого, -
Утраты все приходят мне на ум,
И старой болью я болею снова.
***
Веду я счет потерянному мной
И ужасаюсь вновь потере каждой,
И вновь плачу я дорогой ценой
За то, за что платил уже однажды!
Но прошлое я нахожу в тебе
И все готов простить своей судьбе.
Так и оказалось. Я нашла несколько десятков вариантов перевода этого сонета - подстрочник он сделал хорошо, но сложить всё в стихи никак не получалось. И вдруг я взяла ручку и написала свой вариант, оставив его на столе. А потом заметила, что наступил рассвет.
Я снова вернулась в спальню, легла на кровать и стала рассматривать Дениса Сергеевича. В ту ночь я впервые увидела его с новой стороны. Оказалось, он не был поверхностным человеком. Но означало ли это, что, думая о нем плохо, я была полностью не права?
Не знаю, почему, но внезапно мне захотелось прикоснуться к Морозову. Поддавшись импульсу, я протянула руку и провела пальцами по его щеке.
Денис Сергеевич слегка пошевелился, но не проснулся, а потом вдруг тоже протянул руку и притянул меня к себе. Сердце мое бешено забилось - как тогда, на свадьбе. И снова вспыхнул тот страшный огонь - только теперь он был в сто раз сильнее.
Что происходит? Я даже думать об этом боялась. Первый раз все эти симптомы могли оказаться случайностью, но второй…
Из книг и фильмов давно известно - это очень опасные симптомы. Настолько опасные, что я должна была немедленно оттолкнуть этого человека и бежать, куда глаза глядят, а вместо этого я еще сильнее прижалась к нему. И тут Морозов открыл глаза. Несколько секунд мы, не мигая, смотрели друг на друга, а потом он испуганно вскочил с кровати.
- Вика, что… Который час? Я думаю, тебе пора уезжать.
Конечно, мне была пора уезжать. Точнее, улепетывать оттуда, пытаясь навсегда забыть об опасных симптомах. Но я открыла рот и ответила:
- Нет.
- Нет?
- Нет. Еще очень рано, и я хочу спать. Когда высплюсь, приготовлю поесть. И только потом уеду, - завернувшись в одеяло, я отвернулась от Морозова.
Наверное, от такой наглости он впал в ступор, потому что ничего мне не ответил. Сосредоточиться на сне после всего пережитого, конечно, было сложно, но я постаралась.
Когда я проснулась - в полдень - Денис Сергеевич сидел рядом со мной в кресле. Он был одет во все черное и держал в руках лист с моим переводом.
- Ты заходила в мой кабинет? - это было скорее утверждение, чем вопрос.
- Да.
- Что-то еще там читала, кроме переводов?
- Нет.
- Вика, честно!
Но у меня не хватило смелости признаться.
- Нет, больше ничего, честно.
По-моему, Морозов выдохнул с облегчением.
- Ну что ж, - он помахал листом, - а это у тебя вообще-то неплохо получилось.
- Я знаю, - скромно ответила я и добавила, - если вы дадите мне другие подстрочники, я еще лучше смогу.
Он покачал головой:
- Серьезно? Хочешь, чтобы мы закончили это вместе?
Я кивнула.
- Вика, можешь обижаться, но я не вполне уверен в твоей надежности, ведь еще недавно ты говорила совсем другое. Нужно закончить работу к середине февраля, ты уверена, что хочешь это сделать? Уверена, что не подведешь меня?
Я снова кивнула:
- Уверена, Денис Сергеевич.
Кажется, именно так я подписала себе смертный приговор.
___________________________
* Сонет № 30 приводится в переложении Маршака.
