Свидетель смерти - Робертс Нора

Файнштейн с облегчением вздохнул и поспешно ре­тировался.

– В итоге получается, что я от вас так ничего и не получила, – вздохнула Ева.

– Наоборот, – возразил Морс. – Герберт открыл перед тобой дверцу, дал тебе то, чего не дали бы боль­шинство других экспертов. Не одни только голые фак­ты, как того требуют наши инструкции, а возможность проникнуть в мысли и настроение погибшего. В данных обстоятельствах такая формулировка, как «смерть при невыясненных обстоятельствах», – это максимум, что ты могла от нас получить.

-Смерть при невыясненных обстоятельствах… – пробормотала Ева, садясь за руль своего автомобиля.

– Что ж, это тоже какая-никакая, а дверца, – от­кликнулась Пибоди, поднимая взгляд от карманного компьютера. Увидев, как сузились глаза начальницы, она сразу съежилась. – Что? Что я такого сказала!

– Если я услышу эти слова еще от кого-нибудь, в ту же секунду выброшу его в окно! – Ева завела мотор. – Скажи, Пибоди, я похожа на лютого зверя?

– Вы хотите, чтобы я показала вам свои шрамы, или просто поговорить захотелось?

– Заткнись, Пибоди!

Они поехали в сторону Управления полиции.

– Сегодня состоится важный футбольный матч, – заговорила Пибоди. – Квим поставил на одну из ко­манд сто долларов – это его максимальная ставка. Макнаб только что вытащил эту информацию из ком­пьютера, – с оттенком гордости добавила она. – Странно, что он сделал эту ставку всего за несколько часов до того, как повеситься. У меня тут имеется имя, и адресок его букмекерши. Ой, забыла, вы же приказали мне заткнуться! Извините, босс.

– Еще шрамов захотелось?

– Честно говоря, нет. Теперь, когда я стала жить половой жизнью, мне лишние шрамы ни к чему. Ее зо­вут Мэйлу Йоргенсен. Она обитает в Вест-Виллидже.

Пибоди нравился район Вест-Виллидж с его богем­ным шиком и здешней публикой с бритыми головами или дикими разноцветными прическами, лениво слоняющейся по тротуарам. Ей нравилось наблюдать за уличными художниками, делающими вид, что они слишком великие, чтобы торговать своими произведе­ниями. Даже уличные воришки были здесь какие-то элегантные, лощеные.

Торговцы продавали с лотков горячий вегетариан­ский шашлык из свежих овощей, собранных на полях общества «Гринпис». Учуяв манящий запах, Пибоди сглотнула слюну и тоскливо подумала об ужине.

Ева остановила машину возле опрятного дома, ви­димо, перестроенного из какого-то старинного склад­ского помещения.

– Когда-нибудь я тоже поселюсь в таком же очаро­вательном месте, – мечтательно проговорила Пибоди, вылезая из машины и окидывая взглядом окрестности. – Вон, смотрите, на этом углу – симпатичный, чистенький магазинчик деликатесов, а на том – круг­лосуточный мини-маркет.

– Ты, я вижу, даже жилье подбираешь так, чтобы находиться поближе к еде, – сварливо заметила Ева, выбираясь из машины.

Повинуясь внезапному импульсу, Ева проигнориро­вала домофон и открыла дверь с помощью универсаль­ного полицейского ключа.

– Пусть наш приход окажется для Мэйлу сюрпри­зом, – сказала она.

В небольшом холле, который казался стерильным, был лифт и четыре почтовых ящика.

– Так, значит, в этом доме всего четыре кварти­ры, – с завистливым вздохом произнесла Пибоди. – Ну и ну!

– Да, сомнительно, чтобы букмекер, будь он мужи­ком или бабой, мог позволить себе такие апартамен­ты, – согласилась Ева.

Она вспомнила убогую нору Лайнуса Квима, распо­лагавшуюся всего в нескольких кварталах отсюда, и по­думала, что букмекерша живет куда лучше своих клиен­тов. «Никогда не играй против банкомета», – сказал Морс. Что правда, то правда!

В здании царила гробовая тишина. Ева надавила на кнопку звонка в квартиру 2-А и стала ждать. Через не­сколько мгновений дверь распахнулась, и взору при­шедших предстала странная парочка: необъятных раз­меров женщина с огромной копной рыжих волос и ма­ленькая белая собачка, заходящаяся лаем.

– Вы как раз вовремя… – заговорила женщина, за­тем осеклась и подозрительно сощурила золотистые глаза; лицо у нее было белым, как алебастр. – Я думала, это человек, который гуляет с моей собачкой. Он поче­му-то опаздывает. А если вы коммивояжеры, то я у вас ничего покупать не буду.

– Мэйлу Йоргенсен?

– Ну и что с того?

– Мы из полиции Нью-Йорка. – Ева полезла было в карман за полицейским значком, но внезапно в ее ру­ках оказался лающий комок шерсти. – А, черт!

Она швырнула собаку Пибоди и ворвалась в квар­тиру следом за толстой рыжей теткой, которая с пора­зительной для ее габаритов прытью кинулась к широ­кой панели с несколькими светящимися мониторами и компьютерами. Ева вцепилась в ее рыжие лохмы и они обе повалились на пол, словно два срубленных де­рева.

Не успела Ева моргнуть, как оказалась погребенной под сотней с лишним килограммов трепещущей от страха и жира плоти. Она попыталась ударить женщину коленом в пах – и лишь чудом увернулась от длинных, как ножи, ногтей, покрытых синим лаком, которые, пройдя в дюйме от лица, оцарапали ей шею.

В ноздри Евы ударил запах ее собственной крови, и внутри поднялась жаркая волна бешенства. Она выру­галась, изогнулась и изо всех сил ударила локтем в бе­лое лицо Мэйлу. Послышался явственный хруст, из сломанного носа бабищи хлынул поток крови, а затем ее золотистые глаза закатились, и она безжизненно об­мякла.

– Сними ее с меня, Христа ради! – прохрипела Ева. – Она весит целую тонну, и меня сейчас расплю­щит.

– Помогите мне, лейтенант. Это просто гранитная глыба, мне одной не справиться. Вы толкайте, а я буду тащить.

Неимоверными совместными усилиями женщи­нам удалось перекатить тело Мэйлу, и теперь она ле­жала на спине, раскинув руки – толстые, как стволы молодых деревьев. Вся в поту, Ева села и, пытаясь от­дышаться, оглядела свои забрызганные кровью джин­сы и куртку.

– Черт, мне показалось, что на меня упал небо­скреб, – проговорила она. – Да заткни ты эту поганую собаку!

– Как? – Пибоди с симпатией посмотрела на бе­лую собачонку, которая сидела в углу комнаты и зали­валась пронзительным лаем.

– Да хоть шокером…

– Что вы, лейтенант! Как же можно?! – испуганно прошептала девушка.

– А что тут такого? – Ева снова окинула взглядом свою окровавленную одежду, потрогала оцарапанную шею и задумчиво проговорила: – Интересно, чьей здесь больше крови – ее или моей?

– Ой, как глубоко она вас поцарапала! – испугалась Пибоди, присмотревшись к ранам Евы. – Я сбегаю в машину за аптечкой.

– Не сейчас. – Ева нагнулась и посмотрела на ле­жавшее рядом бесчувственное тело. – Давай-ка наде­нем на нее наручники, пока она не пришла в себя.

Эта задача оказалась не из простых, но наконец им удалось перевернуть хозяйку квартиры и сковать ей ру­ки за спиной. Ева встала и принялась рассматривать па­нель с мониторами.

– Она явно занималась чем-то незаконным и реши­ла, что мы пришли ее арестовывать.

– Хотите, я запрошу в управлении ордер на обыск?

– Вот мой ордер! – огрызнулась Ева, прикоснув­шись к своей расцарапанной шее, и села на стул перед мониторами. – Цифры, цифры, соревнования… Что еще? Имена, номера счетов, сделанные ставки, деньги, одолженные в долг… – Ева оглянулась. – Она еще не оклемалась?

– Нет, лейтенант. Вы ее надолго вырубили.

– Заткни пасть этому чертову псу, пока я ему шею не свернула!

– Ну что вы, лейтенант, это же всего лишь малень­кая собачка, – ответила Пибоди и, подхватив собаку с пола, отправилась на кухню.

– Слишком много цифр, – сказала Ева самой се­бе. – Слишком большой бассейн для маленькой рыбки. Нет, здесь наверняка жила акула! А где акулы – там и рыбы-прилипалы. Готова поспорить, что тут пахнет не­законным ростовщичеством. Но что же еще? Что еще?..

Она вынула из кармана сотовый телефон и набрала номер единственного человека, который мог бы разо­браться в этом невероятном нагромождении цифр.

– Мне нужен Рорк, – сказала она снявшей трубку секретарше. – Буквально на одну минуту.