Украденная семья
Чувствую себя лабораторной мышью, над которой собираются ставить опыты. Поглядываю то на стопку купюр, то на закрытую коробку.
— И как это понимать, Адам?
Я пытаюсь считать хоть малейший намек в его глазах, но все тщетно. Лютольф безразлично сканирует меня, глубоко вдохнув, огибает столешницу и медленно шагает от стены до стены.
Продолжаю:
— Что будет, если я выберу деньги и ключ?
Лютольф на секунду останавливается, продумывая ответ.
— Ты получишь свободу. Уйдешь. Я навсегда исчезну из твоей жизни, ведь договор окончен. У меня теперь есть алиби, и держать тебя в плену не имеет смысла.
С опаской наблюдаю за Лютольфом, когда он бесшумно, словно хищник, приближается ко мне и почти вплотную становится за спиной. Я слышу его дыхание, влажное. Оно щекочет и раздувает волосы, рассыпая по коже мелкие волны дрожи.
— А если красную коробочку?
Лютольф тяжело выпускает ноздрями воздух, заставляя мое сердце биться чаще.
— Я не знаю. Правда.
Неимоверно сложно ощущать Адама так близко. Страшно, точно стою на краю обрыва. Невольно вспоминаю Алиску, ее остриженные волосы, и биение в груди лишь набирает обороты. Зачем Лютольфу понадобилось менять образ дочери? Так скоро и неожиданно. Я не дура и понимаю, какими методами берется проба на анализ ДНК.
Стало быть, Хельга все-таки проболталась хозяину о своих подозрениях, и тот решил перестраховаться. Не на сто процентов я в этом уверена, однако душу не обмануть. Здесь что-то неладное. Адам отберет у меня Алиску. И ему даже необязательно будет нарушать закон, обратись он к своему брату. Любой суд встанет на сторону Лютольфов, если за дело возьмется Марк. Он никогда не проигрывает, и он найдет способ лишить меня родительских прав.
Жаль, я не телепат и не могу залезть в голову Адама, но шестое чувство подсказывает, что мужчина решил облегчить и обнулить старания по отъему у меня Алиски. Дескать, лишний раз не шевелить пальцем.
Все мое тело передергивает, когда Лютольф едва уловимо задевает талию, поторапливая меня с ответом. Сглатываю. Будто на яд смертельный, а не на предоставленные вещи смотрю.
Глупо надеяться на фарт, я уже заранее проиграла, но можно хотя бы попытаться. Да. Я буду бороться! И если холодный Лютольф не падок на женские чары, значит…
— Я выбираю свободу, Адам! Ключи от ворот.
— Хорошо… — словно змей, шепчет мне на ухо, — ты можешь идти.
— А дочь?
— Забирай с собой.
Мне больно, и в глубине души я бы схватила и никогда не выпускала из рук коробочку. Однако беру ключи и деньги, разворачиваюсь. К удивлению, Лютольф совершенно не препятствует, напротив, делает пару шагов назад. Как ветер лечу вон из кабинета, суечусь.
Для начала забегаю в комнату, достаю чемодан, наспех кидаю несколько своих шмоток, документы и необходимое. Несусь в детскую и делаю то же самое с тряпочками Алиски. Оглядываясь, словно за мной погоня, спускаюсь на первый этаж, но Адам и не думает задерживать. Он так и остался в кабинете.
— Алиса, мы уезжаем!
Нарушаю идиллию между Хельгой и дочерью, не даю им закончить собирать пазл.
— Куда? — приподнимает бровки дочь.
— К бабушке!
— Вы что, опять поругались с папой?
Пропускаю любопытство Алиски и утягиваю ее в прихожую. Хельга кричит мне вслед, что я совершаю ошибку. Конечно, она на стороне Лютольфа до последнего будет. Фронтовая подруга, не меньше.
Дрожащими руками натягиваю пуховичок на Алиску, малышка капризничает, но я пресекаю блажь. Во дворе лысые охранники выстроились подле высокого непроницаемого забора, шакалами зыркают, с места не трогаются. И я в очередной раз убеждаюсь, что Лютольф все заранее спланировал.
— Куда ты меня тащишь? Я не хочу, мама!
— На автобусную остановку, — как могу, сохраняю спокойствие, — подрастешь — поймешь…
Минуем две улицы, и прямо перед глазами появляется ярко-синяя железная будка с лавочкой. Алиса на меня обиделась и надула губы. А мне бы тоже топнуть ножкой и заплакать, чтобы все проблемы рассосались сами собой. Минут пятнадцать мы ждем автобус. Вижу, как из-за угла выруливает светлый баркас, заляпанный дорожной грязью.
Странно, конечно, но за нами действительно не поехали, нет черных глянцевых иномарок с наемниками Адама, как раньше.
Завожу Алиску в автобус, усаживаю на единственное свободное место, становлюсь рядом и держусь за поручень. Пока едем, рукав то и дело сползает, обнажая роскошный золотой браслет с рубинами.
Пусть Лютольф считает, что может и дальше отслеживать меня по маячку. До первой ювелирной лавки будет действовать его власть. Я обращусь к специалисту, и мне распилят украшение, а вместе с ним весь тотальный контроль Адама.
Еще этот немытый вонючий тип рядом трется. Мужик, не знающий гигиены. Незаметно морщусь, отворачиваюсь, занюхиваю собственным шарфом.
Сорок минут давки, и мы с дочерью выходим на остановке Транзитная, я крепко беру ее маленькую ладошку, второй рукой пру чемодан. Район мне знакомый, поэтому сначала веду дочь к ювелирной мастерской. Заходим в павильончик, и я демонстрирую свою беду тучному дядьке, что едва умещается в кресле.
— Не жалко сию красоту портить?
— Пилите скорее!
С отдышкой потной рукой он щелкает кнопкой на светильнике, и в следующее мгновенье я вздрагиваю. Лампочка на приборе перегорает и взрывается, стеклом осыпаясь на стол ювелира.
— Ух… в потемках я не смогу работать, — почесывает затылок, — а то с рукой отпилю. Подождете, пока схожу в магазин за новой лампочкой?
— Ваши шуточки неуместны, — раздраженно цежу. Прикидываю, сколько времени понадобится, пока ювелир сходит туда и обратно. — Сама сбегаю.
Оставляю Алиску на попечительство ювелира, несусь прочь, запахивая края куртки. Перебегаю зебру, сворачиваю через арку на главную улицу.
— Далеко собралась?
Раздается позади гнусавый противный тон. Меня обхватывают со спины и затыкают рот. Чувствую тошнотную вонь, и она совсем не похожа на сладостный парфюм Адама. Брыкаюсь, сопротивляюсь, но меня утягивают в подворотню.
