Женская месть - Робертс Нора
– Через парадную дверь?
– Конечно. Не забудь, что у нас в воскресенье пикник в Палм-Корт. Я его устраиваю.
Адриенна упорхнула. Ей предстояло еще вернуться на крышу и захватить свое норковое манто.
Искусство макияжа Адриенна постигла, когда еще сиживала на коленях матери. Фиби всегда зачаровывал этот процесс и то, что несколько прикосновений краской или помадой, несколько штрихов, нанесенных налицо, могли добавить прелести и скрыть возраст.
Адриенна многому научилась не только у матери, но и у Селесты, и, когда ей было надо, превращала себя в Роз Спэрроу, возлюбленную вора по кличке Тень.
Сегодня этот процесс занял у нее сорок пять минут, и Адриенна была довольна проделанной работой. Контактные линзы изменили цвет ее глаз, нос казался на полдюйма длиннее. Ее золотистая кожа скрылась под толстым слоем пудры и теперь казалась бледной. Дорогой рыжий парик ручной работы неузнаваемо преображал ее. В ушах у девушки позвякивали дешевые стеклянные сережки. Она сунула в рот клубничную жевательную резинку и отступила от зеркала, чтобы хорошенько оглядеть себя. Она осталась довольна: вид у нее был достаточно вульгарным, лучше не придумаешь. С помощью пышной юбки ей удалось придать бедрам большую округлость, а туфли на высоких каблуках прибавили ей три дюйма роста. Адриенна набросила на плечи дешевый искусственный мех, надела солнечные очки, украшенные стразами, направилась к двери и воспользовалась служебным лифтом. Сделала она это ради предосторожности: никто и так не узнал бы в ней принцессу Адриенну. И все же ей не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел Тень, выходящую из пентхауза.
На улице она не стала брать такси и зашагала к подземке. В сумочке из искусственной кожи она несла пригоршню бриллиантов. От девушки пахло так, будто она выкупалась в дешевых духах, да, собственно, так и было.
Адриенне нравилось ездить в метро в обличье Роз. Никто из ее знакомых не пользовался подземкой, а она любила смешиваться с толпой и чувствовать себя одной из многих. Ее каблуки постукивали по цементным ступенькам, когда она спускалась вниз. Адриенна вспомнила свой первый опыт. Тогда ей было шестнадцать. Она тряслась от страха, что в любой момент на ее плечо может опуститься рука, а полисмен потребует, чтобы она открыла сумочку. В тот раз там лежала нитка молочно-белого японского жемчуга длиной в двадцать один дюйм. Она выручила за нее двадцать пять тысяч долларов и смогла заплатить за лекарства и месяц лечения матери в институте Ричардсона.
Адриенна миновала турникет и спустилась на платформу. Послышался шум приближающегося поезда, из тоннеля потянуло ветерком. Адриенна выплюнула на пол жевательную резинку и вместе с толпой двинулась к дверям вагона.
Поезд остановился на станции, несколько пассажиров вышли из вагона, и Адриенна села на освободившееся место рядом с мужчиной, кожаную куртку которого украшали цепи. Сначала она рассматривала рекламные плакаты, потом ее взгляд побежал по лицам. Мужчина, одетый в костюм с галстуком, державший под мышкой портфель, читал недавно вышедший роман Ладлэма[14]. Молодая женщина в замшевой юбке мечтательно загляделась в темное окно. Уши ее были закрыты наушниками, и она, должно быть, слушала музыку. В другом конце вагона, растянувшись на трех сиденьях, мертвецким сном спал мужчина.
На следующей станции в вагон вошли три девушки, громко переговариваясь и хихикая. Должно быть, школьницы. Адриенна слушала, как они спорят о том, на какой фильм пойти, и завидовала им. Она никогда не была такой беспечной и свободной. На своей станции она покрепче прижала к себе сумку и вышла. Глупо было огорчаться из-за того, чего у нее никогда не было.
На улице ее прохватило порывистым ветром: он продувал насквозь одежду, насмехался над ее боа из искусственного меха. Это был престижный район. Витрины сверкали, пытаясь воспламенить человека с самой холодной кровью. Принцесса Адриенна прогуливалась время от времени, рассматривая витрины и наполняя сердца торговцев надеждой на то, что, возможно, она купит у них пару побрякушек. Но Роз приходила сюда только по делу.
На улицах заключалось много сделок. Расторопные перекупщики краденого ястребиным взглядом оценивали добычу. Похищенные и вставленные в новую оправу камни переходили из рук в руки. Адриенна никогда не вела никаких дел на улице.
Она свернула за угол и вошла в лавку, которая производила довольно убогое впечатление. Джек Коэн считал пустым расточительством тратить деньги на то, чтобы придать своему заведению импозантный вид. Если покупателю не нравится пыль, пусть идет к Тиффани. Но у Тиффани он никогда не получит двадцатипятипроцентной скидки. Продавец бросил взгляд на входящую Адриенну, продолжая разговаривать с сутулым покупателем со следами юношеских прыщей на подбородке.
– Этим кольцом вы ее сразите наповал, можете мне поверить.
Продолжая говорить, продавец показал глазами на дверь в задней части магазинчика. Кивнув головой в знак того, что поняла его, Адриенна прошла через унылое, тускло освещенное помещение. Дверь перед нею сразу же открылась – видимо, ее ждали. Девушка оказалась в помещении, похожем на офис. На конторках стояли папки, вдоль стен выстроились коробки и ящики, а в воздухе висел запах чеснока и пастрами[15].
Джек Коэн был коротышкой с бочкообразной грудью и густыми усами, которые компенсировали наличие лысины на макушке. В торговлю ювелирными изделиями он пришел с парадного входа по дорожке, проложенной для него отцом. Отец основал это дело и гордился тем, что мог распознать копа, переодетого покупателем, столь же легко, как и квадратный циркон, который пытались выдать за алмаз. Он знал, когда ожидается спад, какие дельцы заинтересованы в скорейших операциях и как остудить слишком горячие головы. То же самое прекрасно постиг его сын.
Когда Адриенна вошла, Джек держал в руках «брифки», особым образом сложенный лист бумаги с карманами для камней без оправы. Он кивнул ей, высыпал на стол около дюжины мелких, хорошо отполированных алмазов, затем принялся брать их пинцетом по одному и внимательно рассматривать.
– Русские, – сказал он, – хорошего качества. Степени от Г до Е. – Он достал ручную лупу и снова оценил каждый камень. – Почти без дефектов, – заметил он. – А какой блеск!
Потом он что-то забормотал, прищелкивая языком, и отложил два камня в сторону.
– Ну-ну, в целом очень хорошая партия! Удовлетворенный осмотром, Джек смахнул камни в кармашки своего «брифки».
– Чем могу служить, Роз?
Вместо ответа она открыла сумку, вытащила из нее довольно объемистый замшевый мешочек и высыпала на стол драгоценности. Маленькие голубые глазки Коэна загорелись, как сапфиры.
– Дорогая Роз, день становится веселее, когда приходишь ты.
Она сняла солнечные очки и улыбнулась владельцу лавки:
– Правда, славненькие? А? – Теперь в ее выговоре появился бронксский[16] акцент. – Я чуть не умерла, когда их увидела. Я сказала: «Родной, это самые прелестные вещицы на свете». – Полные губы девушки слегка выпятились, демонстрируя обиду. – Я так надеялась, что он разрешит мне оставить их себе.
– Думаю, они так горячи, что обожгли бы твою кожу, Роз.
Джек снова вытащил лупу и начал рассматривать камни ожерелья один за другим.
– Давно они у него?
– Вы же знаете, он никогда не рассказывает мне о своих делах. Но эти камни у него недавно. Они такие огромные, что кажутся подделкой.
– Они настоящие, Роз.
Джек не собирался вести игру с человеком, от которого постоянно поступал товар.
– Потрясающие камни, к тому же тонкая работа. – Джек осторожно, даже нежно положил ожерелье и отодвинул браслет. – Эта вещь не для нас. Мы интересуемся только камнями.
Кончиком ярко-розового ногтя Роз дотронулась до ожерелья.
– Люблю красивые побрякушки.
