Не прощай мне измену
Закрываюсь в санузле башни, открываю кран и подставляю руки под воду. Спрашиваю саму себя в зеркало, что могло между нами так глобально сломаться, если семь лет мы отлично понимали друг друга без слов, а теперь даже со словами не выходит? Хотя нет, на первом настоящем свидании мы говорили об отношениях. И много.
После того как с Тима смыли аквагрим, я ожидала самое романтическое свидание в мире - столько обещания было в его глазах, но мы приехали в паб пить пиво. Говорила же, что у Тима свои представления о романтике? Небольшой уютный зал со старой кирпичной кладкой и сводчатыми потолками, деревянная мебель, светлое нефильтрованное и много слов ни о чём и обо всём одновременно. Как будто те долгие телефонные разговоры были с совсем другим человеком. И ты каждый раз с удивлением понимаешь, что знаешь ответ на вопрос, который хочешь задать - вы это уже обсуждали. Как бы мы ни горели во время съёмки, Тим не тронул меня и пальцем, но разговор то и дело уползал на опасную территорию, а слова приобретали прекрасную двусмысленность. Слегка пьяненькая Сима вовсю улыбалась и кокетничала, наслаждалась бархатом низкого голоса и грелась в лучах мужского внимания. Когда обычные анкетные любишь - не любишь вновь свернули в сторону чувств, речь зашла об измене. Не знаю, как вышло, что я смело изложила свою версию этого явления. И только в конце мысленно ойкнула, а потом в ожидании реакции Тима успела раз тридцать пожалеть, что разоткровенничалась о личном. Мои представления о том, как всё должно быть устроено между близкими людьми, до сих пор надёжно охраняли покой моего сердца. Лада ворчала, что с такими запросами моё счастье сможет составить только какой-нибудь рыжий кот. Тим стал исключением. Это было наваждение, потому что рядом с ним я не задумывалась вообще ни о чём, просто кайфовала. - Что для тебя измена Сим-Сим? - О не-е-ет, это сложно, - хитро поглядываю на него поверх кружки. - Расскажи, мне правда интересно, - набирает фисташек в ладонь и чистит в блюдце. - Ну… Измена начинается не снаружи, а внутри… - он кивает, приподняв брови, мол, говорю очевидное, - отношений, внутри самого человека. Это не кто-то что-то засунул в кого-то чужого, - Тим улыбается с умилением, потому что мне такие разговоры несвойственны, и я смущаюсь. - Измена - это не заботиться и забивать, не прийти со своей бедой и бросить в беде другого, это пренебрежение и предательство, желание унизить, причинить боль, ранить, - я загибаю пальцы, будто пунктов конечное число. - И если измена происходит внутри, то вопрос времени, когда она произойдёт снаружи, - мой пыл уже погас, но всё равно добавляю: - Потому что изменив себе, можно изменить кому угодно. Умолкаю и чувствую жар на щеках. Утыкаюсь в кружку. Здравствуй, неловкая ситуация, давно не виделись. Тим молчит, а меня начинают грызть сомнения, поймёт ли, как раньше? Или планирует попросить счёт? Была не была, поднимаю глаза... и теряю связь с реальностью. Это позже Тим будет ласково целовать и топить в теплоте взгляда, а сейчас там тёмная бездна силы и власти. Столько не получилось вытащить даже в студии. Но она не пугает, не давит, а завораживает и манит. Лечу. - Сим-Сим, это дорога с двусторонним движением? Или просто требования к…, - выразительно двигает бровями. Меня накрывает облегчением. Понял! Всё правильно понял. Часто киваю: - Конечно, дорога! По-другому не работает. Смотрит. Отчаянно скучаю по лёгкости разговора, которую спугнула своими откровениями, но Тим сам её возвращает, выключая бездну в глазах. Двигает ко мне блюдечко с очищенными фисташками и с улыбкой произносит: - Я на тебе женюсь. Картинно смотрю на несуществующие часы на запястье: - Сегодня уже не успеешь. В дверь санузла тревожно скребутся девчонки. - Сима, вы в порядке? Нужна помощь? Это мой детский сад, как называет Боречка группу волонтёров, которые подрабатывают у нас за еду, вернее, за возможность учиться на практике. Несколько часов в неделю они ассистирую мне на интересных объектах, а я подробно комментирую процесс, учу подбирать и настраивать технику, даю им самим поработать. Потом разбираем полёты, как у кого получилось. Закрываю вентиль, инкрустированный стразами Сваровски, и бумажным полотенцам стираю капли с раковины из оникса. Да, Сима, умеешь ты эпично поплакать. Клининг вылизал апартаменты к съёмке, возвращаю безупречный вид. Промакиваю лицо салфетками и выхожу. На телефоне три пропущенных от Тима. Подробно высказываю всё, что об этом думаю. Про себя. Крошкам такое слышать не стоит. Начинаем работать. Снова звонит телефон, беру не глядя: - Симуля! - голос, полный трагизма, оглашает всю башню даже с выключенным динамиком. Я такая же Симуля, как и Серафима, но мама мужа отказывается это признавать, - Моя бедная девочка! Кажется, началось.
