Измена. Я тебя не отпускал!
— Зачем? — вновь перебиваю его неуместную шуточку. — Зачем тебе было нужно меня увидеть?
— Соскучился пиздец, — хмурится болезненно.
Не ведись, Женя! Даже не думай!
— С чего бы вдруг? — фыркаю я. — Помнится у тебя бывали «командировки» и на месяц, и не припомню, чтобы ты после них мчался ко мне сломя голову!
— Это было до того, как я понял, что ты стоишь тысячи тех баб, с которыми я наше с тобой время тратил.
Вздрагиваю от его слишком откровенного признания. Оно одновременно кажется мне до слез искренним и до тошноты болезненным.
— Ч-ч-ч, — успокаивающе шепчет. Прихватывает меня за затылок, поднимаясь на ноги. Прижимает мою голову к своей мокрой груди, запутываясь пальцами в мои волосы. — Я знаю, что накосячил пиздец как. Но я тебе жизнью клянусь, больше этого не повторится. Можешь всего раз мне поверить? Я большего не прошу.
— Я не могу, Герман, — всхлипываю я. — Даже если бы очень хотела… — отталкиваюсь от него, сменяя жалость на куда более уместный гнев. — А я и не хочу! Глаза закрываю и этот твой блядский стол из офиса каждый раз вижу! Понимаешь?!
— Понимаю, малыш, — заправляет мне волосы за ухо. — Понимаю. Тебе нужно время. Чтобы забыть то, что я натворил, и чтобы убедиться, что этого больше никогда не повторится. Я прошу только дать это самое время мне, Жень. Не гони меня. Позволь доказать, что я изменился.
— Изменился, говоришь?
Кивает серьезно.
— В таком случае начни с того, что мое мнение тоже ценно и важно! Я не кукла! Не игрушка! И не кусок мяса, который можно трахать по внезапно проснувшемуся желанию! Поэтому если я прошу соблюдать дистанцию, будь добр, — отталкиваю его от себя вглубь бассейна, — соблюдай!
— Как прикажет моя госпожа, — с наглой улыбочкой он погружается в воду с головой и раздражающе долго не выныривает.
— Вот же сука, — шиплю я и поднявшись с выступа, шагаю ему навстречу, чтобы вытащить этого манипулятора из-под воды.
Он выныривает сам прямо у меня перед лицом:
— Вот ты и попалась, — улыбается, и коротко целует меня в губы.
У меня сбивается дыхание. От его непосредственности.
— Именно об этом я и говорю, — сухо шепчу ему в лицо. — Тебе нет дела до меня и моих желаний и просьб. Ты думаешь только о себе!
Разворачиваюсь, подплываю к лесенке и гордо выбираюсь из воды.
Знаю, что он смотрит. Это животное иначе не может. Ну и пусть! Мне стесняться нечего. Будет знать, что теряет!
Нашел меня наконец визуал Германа, да не один, а целых два:
1. Брутальный медведь, заботливо глядящий на жену, как на "сестренку"?
2. Или волк с Урусом, глядящий на всех женщин, как на "мясо"?
Какой на ваш взгляд больше похож?)
