Его маленькая слабость
Он ушел...
— Алло, Вить, — вздрагиваю, услышав перед собой голос. — Свяжись-ка с моим адвокатом. Узнай, где он сейчас. Передай, что, возможно, в скором времени мне понадобится его помощь, так что пусть никуда не уезжает.
Выпрямляю спину и отнимаю руки от лица. Он еще здесь?
— Так, теперь с тобой, — очевидно, обращается ко мне. — Истерику свою щас же прекратила. И спокойно рассказала, что такого вспомнила и почему пришла к таким скоропалительным выводам.
— Вы поч-чему не ушли? — хлюпая носом, выдавливаю я.
— Я вроде ясно сказал, что пока все не расскажешь, не уйду.
— А до этого сказали наоборот! — пытаюсь протестовать я.
— Анна, ты с завидной самоотверженностью проорала признание, поэтому я более чем уверен, что твоя бывшая соседка уже вызвала полицию. Так что у тебя не так много времени, чтобы объяснить все мне, чтобы я успел сообразить, как тебя отмазывать.
— Меня посадят? — всхлипываю я.
— Только через мой труп, — будто и вовсе не задумываясь над ответом, угрожающе шипит Глеб.
— Так ведь не бывает. Если я убила человека, то должна понести наказание...
Затихаю, когда шершавые пальцы вдруг проходятся по моим щекам, утирая слезы:
— Я вроде, сам того не желая, немало тебе уже поведал о себе. Может, ты даже догадалась о моем... — замолкает, словно слова подбирая, — нечистом прошлом. Поверь, я знаю о-о-очень много людей, которые действительно заслуживают наказания. Ты им и в подметки в этом плане не годишься. Так что договоримся так: покуда весь тот мой список плохишей, со мной во главе, не окажется за решеткой, тебе там делать нечего.
Прикусываю губу. И чувствую, как у меня глаза на лоб лезут. Не могу это контролировать. Значит, он...
— Умница, невеличка. Сейчас самое время снова начать меня бояться. Больше не верь на слово всяким пьяным дядькам. Я — не хороший. Никогда. — Он как-то подозрительно обреченно вздыхает. — Надеюсь, теперь, когда мы восстановили баланс добра и зла, ты мне расскажешь все?
— Я не боюсь, — спешу вставить я и бездумно вытягиваю перед собой руку.
— Глупая. — Это звучит так мягко, что даже не обидно.
Мои пальцы упираются в его грудь. Чувствую, как напрягаются мышцы под рубашкой.
— Просто теперь я понимаю... — Замолкаю, и потом все же нерешительно добавляю: — Чуть больше.
Тишина в ответ угнетает. Снова что-то не то говорю. Злится? Чувствую, как под моими пальцами шумно тарабанит сердце.
Глеб Витальевич нервно выдыхает и перехватывает мою руку, отнимая от своей груди.
— Теперь постарайся, чтобы и я понял, — приказывает строго.
А я пытаюсь собраться с мыслями. Прокручиваю в голове катастрофичное воспоминание и делаю свой вывод:
— Думаю, это можно назвать самообороной.
— Подробней, невеличка. Кто этот человек? Ты его вспомнила? Можешь описать? Где это произошло? Что этому предшествовало?
— Здесь, — прерываю я необъятный поток вопросов. — Кажется, это произошло здесь. В этой комнате.
— Быстрей, малышка. Мне нужно больше информации до приезда полиции, — требует он, сжимая мои пальцы в своей ладони.
Кажется, словно он не на шутку взволнован моим признанием. Но с чего бы? И почему мою руку не отпускает?
— Я книжку читала. Примерно тут же сидела, — похлопываю ладонью по дивану. Тянусь в сторону и нащупываю подлокотник: — Тут лампа была. Дверь хлопнула, — указываю пальцем туда, где, по моим представлениям, должен быть угол комнаты, в котором притаилась дверь. — Он вошел, и с ним этот запах из коридора...
— Кто он? — слышу какое-то подозрительное напряжение в голосе Глеба, будто ему связки передавило.
— Мужчина. Высокий, но не выше вас. Волосы светлые и очень короткие, оттого кажется, что он лысый. В полосатой майке. Сбитый такой.
— Что он сделал? — словно через силу говорит Глеб.
Да что за ерунда? Тяну к нему руку. Осторожно касаюсь щеки и скольжу пальцами вниз, к шее. Нет, его никто не душит. Тогда что с голосом? Чувствую, как под пальцами нервно пульсирует венка. Точно злится. Он-то надеялся поскорее избавиться, а в итоге еще больше проблем от меня...
— Он... обидел тебя? — голос уже хрипит от напряжения, и теперь я отчетливо различаю неприкрытый гнев.
— Нет... То есть хотел, но не успел... — Осекаюсь. — Я его лампой... по голове. И... у него кровь пошла. Он упал...
Чувствую, что начинаю задыхаться от слез.
— А что, если все не так?! Может, я не так поняла его намерения? И убила! Он же меня просто за руки держал! И говорил, что не отделаюсь... Может, он не это имел в виду?!
Замолкаю, ощущая, как пальцы, удерживающие мою ладонь, все сильнее сжимаются.
— Я более чем уверен, что ты все верно поняла, — тихо рокочет Глеб.
— Значит, я все-таки убийца! — Меня накрывает новая волна истерики.
— Тише. Тише...
Чувствую его ладонь на своей щеке и пытаюсь угомонить рвущиеся наружу рыдания.
— В этом я как раз сильно сомневаюсь. Успокойся и подумай сама. Предположим, ты его убила. Куда тело девать?
Кажется, я слышу в его голосе улыбку.
— Миниатюрная Дюймовочка, — продолжает он. — Трудно представить, как бы ты скрыла улики. А если и не пыталась, то логично предположить, что сейчас ты бы уже отбывала столь вожделеемое тобой наказание. Понимаешь? Значит, твоя жертва либо жива, либо...
