Мама для трех лисят
Удивительно ли, что я оказалась права? Ночь прошла под девизом «вспомни все». Вплоть до горького, дымного вкуса, оседавшего на губах при каждом вздохе.
Засыпая и просыпаясь, я лишь ругалась на себя и переворачивалась на другой бок. Нянюшка когда-то говорила, что если приснился плохой сон, надо просто повернуться на другую сторону и он больше не придет.
В каком-то смысле это так и работало – на разных сторонах мне снилась разная пакость. А потом под руку попал меховой бочок Кнопы и я, прижав лисичку к себе и уткнувшись носом в ее шерстку, все-таки смогла уснуть. Последней мыслью было некоторое удивление от того, какая же малышка пушистая, ведь мне казалось, что она куда меньше…
До утра Кнопа со мной не задержалась, ускользнула, оставив несколько длиннющих шерстинок в постели. Таких длинных, что…
А! Так наверное это не шерстинки, а волоски! Вероятно, девочка стремительно возвращается в свой истинный облик. Хорошо. Очень хорошо.
Потягиваясь, я подошла к окну – часов у меня, к сожалению, не было. Но зато из моей спальни прекрасно виден рассвет… И полуобнаженный Кайрнех, тренирующийся в саду.
По гладким мышцам скользили лучи рассветного солнца. Темные волосы двуликого спадали на лицо, но он, захваченный азартом, совершенно этого не замечал. А я… Проклиная саму себя, я смотрела на его смертоносный танец и не могла отвести взгляд. Кайрнех был хорош настолько, насколько может хорош живой мужчина из плоти и крови. И пусть его торс пересекали тонкие, едва видимые ниточки шрамов – лиса это ничуть не портило.
«Он проклят, Ноэль», напомнила я сама себе. «И, возможно, заслуженно».
Лис вскинул голову и посмотрел прямо на меня. Отшатнувшись, я поспешно ушла вглубь комнаты. Какой стыд. Прижав ладони к щекам, я попыталась выбросить из головы все лишнее.
А в итоге из головы ушли все мысли, оставив там лишь Кайрнеха.
«Не рассчитывая ни на что, Ноэль. Ты уже была влюблена, помнишь?», сердито подумала я и отправилась в умывальню.
И, спустившись после на кухню, удостоилась поддразнивающего замечания:
- Вчера у твоей юбки была более приятная длина.
Вспыхнув, я коротко ответила:
- Вчера я собиралась сражаться за детей и не хотела, чтобы подол путался в ногах.
Он нахмурился:
- Ты же понимала, что не сможешь со мной совладать?
- Ты же понимаешь, что есть ситуации, когда нельзя отступать?
Кайрнех криво усмехнулся:
- Да. Прошу.
Он махнул рукой и с кухонного стола слетели чары отвлечения внимания. В тот же миг дом наполнился дивными ароматами жареного мяса, копченой рыбы, пряных трав и, м-м-м, свежевыпеченного хлеба!
- Благодарю,- я повернулась к дверям,- надо позв…
- Прибегут на запах,- прервал меня лис.
И, действительно, первой в двери влетела Кнопа. Бедная малышка едва могла передвигаться – одна ручка и одна ножка уже стали человеческими, хоть и остались покрыты шерстью. В смысле, полностью человеческими, отчего она почти потеряла возможность передвигаться.
- Малышка,- я подхватила ее на руки и посадила на стул. – Надо что-то делать, Кайрнех.
На губах лиса появилась мягкая, нежная улыбка:
- Все уже хорошо.
Затем в кухню вошел Лиам, который сразу же стиснул отца в объятиях, а после обернулся ко мне:
- Доброе утро, госпожа Антер! Простите, что вчера я…
- Чтобы вчера ни случилось, сегодня все в порядке,- улыбнулась я,- где твой брат?
- Морис пошел в сад,- тихо сказал Лиам.
- Тогда и я схожу,- вздохнула я.
«Кажется, Морис вышел из детского возраста и со всего маху вляпался в подростковую бурю», пронеслось у меня в голове, когда я покидала кухню.
