Женаты поневоле
Его руки жадно шарят по моему телу, пока я рвано дышу. Распятая и голая под ним. Он не стесняется и не отказывает себе ни в чем - трогает, ласкает, можно сказать. Целует…
- Какая же ты узкая, киса, - хрипит он мне в ухо. - Давай, впусти меня, детка. Потом будешь кусаться. Ты же понимаешь, что это все равно случится. Давай, устроим перемирие…
Что-то в этот момент во мне обрывается. Какая-то обреченность затапливает по полной. Какой смысл сражаться, если результат все равно будет тот же самый? Если все равно всем наплевать на то, что со мной будет?
Если все равно рано или поздно это случится?
Закрываю глаза и сдаюсь. Раз уж этому суждено произойти, пусть. Пусть он все сделает и оставит меня в покое.
Даже вспышка боли не приводит меня в чувства. Мне до сих пор кажется, что это и не со мной вовсе. А вот Мирон внезапно замирает и напрягается. Ловит мой взгляд и хмурится.
- Варя? - неуверенно спрашивает он. Я лишь вздыхаю, чувствую, как слезы скатываются к виску. - Ты почему не сказала?
Его голос звучит напряженно. Из него ушла вся мягкость и тягучесть. Но мне все равно. Пусть трахает. Добился же своего.
Что удивительно, муж вместо того чтобы завершить начатое, отстраняется, а затем и вовсе выходит из меня. И я не успеваю сдержать вздох облегчения. Все-таки размеры у него как-то слишком… не подходят мне.
Мне кажется, я чувствую его взгляд - осуждающий или злой. Неважно.
Плевать. Да и ему на меня плевать. Вот такая вот у нас взаимность. Семья, чтоб ее.
- Варюш, - просит Адамиди. - Посмотри на меня.
Я упрямо отказываюсь подчиняться. Ну, правда, какого черта? Хотел мое тело - получи. Я могу и перетерпеть.
Чувствую едва ощутимое прикосновение к виску сначала с одной стороны, затем с другой. Даже не сразу понимаю, что это он так слезы стирает.
В этот раз я проиграла. Но я еще сумею отыграться. Позже. Когда соберусь с силами.
Мирон отстраняется, и я жду, что останусь одна. Меня это в принципе устроит. Находиться с ним рядом совершенно не хочу. Вот только вместо того чтобы свалить и оставить меня в покое, муж зачем-то поднимает меня на руки и куда-то несет.
Я же лишь равнодушно жду, чем все закончится. Моральных сил сопротивляться или отбиваться нет. Поэтому когда оказываюсь в своей комнате на огромной кровати, готовлюсь ко второму раунду.
А дальше ничего не происходит. Мирон стоит и напряженно смотрит на меня, а я, поняв, что трахаться дальше он не полезет, просто заворачиваюсь в покрывало и закрываю глаза.
- Уходи.
Я не особенно надеюсь, что Адамиди меня услышит. Он выдыхает и… уходит. Дверь прикрывает тихо, но я все равно слышу щелчок замка. Даже приподнимаюсь, чтобы проверить, но я действительно одна в комнате.
Обессиленно ложусь обратно. Не верю в то, что у него взыграла совесть. Скорее всего, придумал еще какую-то пакость.
Долго-долго смотрю в стену, настолько, что все эти узоры начинают двоиться в глазах. Но вместе с этим приходит какая-то новая ясность сознания. Отстраненная и циничная, что ли.
Сегодня я вроде как стала женщиной. Но внутри по этому поводу нет никаких сожалений или новых ощущений. Между ног немного тянет. Вот и все. А вот морально…
Пытаюсь понять, как относиться к тому, что случилось, и осознаю одну очень важную вещь: больше я надругаться над собой не дам. Сдохну, но не лягу под Адамиди. Пусть обломится.
И мне плевать, что там за уговор у них насчет наследника. Если совсем прижмут - есть и альтернативные способы забеременеть в конце концов. Но больше я его не подпущу к себе.
Рыдать и резать вены себе из-за того, что произошло, не стану. А вот выводы сделаю.
И теперь этот кобель ко мне в трусы больше не залезет.
Придя к этой мысли, собираюсь с силами и бреду в ванную комнату. Набираю горячую ванну, добавляю любимую пену и больше часа просто отмокаю, пытаясь как-то примириться с тем, что проиграла. Битву. Но не войну.
