Подчинись нам
И как тут спрашивать? Как в такой ситуации вообще думать? Разве что, представив себя на приёме у гинеколога. Неловко. Дискомфортно и неприятно. Но терпимо.
Зажмурившись, я с трудом перевожу дыхание. Пытаюсь отстраниться эмоционально от происходящего. Ну трогает. Ну ощупывает, как вещь. Пусть. От меня не убудет. Наверное. Не противно, и на том спасибо.
Неизвестно, когда мне ещё предоставится возможность задавать вопросы. Надо собраться.
– Как мне вести себя, господин? С другими? С Чотжаром? – нахожу я в себе силы выдать что-то разумное.
– С Чотжаром разрешаю разговаривать. Со всеми вопросами и просьбами, касающимися твоих нужд и потребностей, обращайся именно к нему. После сна я покажу тебе, как его вызывать, – сухо сообщает ри-одо. Но тут же прищуривается недобро: – Со всеми остальными, если я не прикажу иначе, рта не раскрываешь. Никто не должен знать ни где я тебя приобрёл, ни почему, ни зачем. Как и того, что ты слышала, и что видела в моих апартаментах. Ничего из того, что я говорю тебе. Посмеешь ослушаться, накажу так, что смерть покажется благом. Поняла?
От этого его тона я буквально изморозью покрываюсь, чувствуя суматошный и почти болезненный стук сердца в груди. И тело начинает побаливать, как от долгого переохлаждения.
Жуть берёт, стоит только представить, каким будет это его наказание. Только теперь до меня доходит простая и очевидная мысль, что у моего хозяина могут быть способности, о которых я даже понятия не имею.
– Да, господин. Я поняла, – трясу утвердительно головой, торопясь уверить его в своей покорности. Лишь бы прекратил меня пугать.
Сжимаю дрожащие губы.
Хорошо, что спросила и сейчас это услышала. Теперь буду знать. Не то, чтобы я собиралась выбалтывать тайны хозяина. Но, кто предупреждён… тот не обязательно вооружён, но хотя бы вдвойне осторожен.
Затихнув пришибленно, я несколько секунд лежу молча. Обдумывая то, что узнала. И уже действительно почти не обращаю внимания на то, что рука ри-одо по-прежнему находится у меня между ног
– У всех самок твоего вида выделяется столь скудный секрет, – вырывает меня из размышлений неожиданный вопрос ри-одо.
– Секрет? – оторопело переспрашиваю я.
– Смазка на половых органах, облегчающая проникновение мужского члена, – с ноткой нетерпеливого раздражения уточняет он. – Вот здесь. – Его ладонь хлопает меня по промежности, наглядно демонстрируя место, которое интересует хозяина. – Ты слишком сухая. Это особенность твоего вида?
И вот почему я снова краснею?
– Смазка выделяется… обильней… когда женщина возбуждена, – признаюсь, запинаясь на каждом слове.
– А ты, стало быть, не возбуждена.
Слава богу, это не вопрос. Не ждёт же он, что я почувствую возбуждение в этой ситуации?
Или… ждёт?
Но… я не могу. Мне страшно. И дико. И неприятно.
Только вот… ему вряд ли такое объяснение понравится.
– Может быть… там настолько сухо из-за очистительной кабинки, – выдвигаю я спасительное предположение. – Это облучение слишком сушит мою кожу, волосы, слизистые ткани. Можно мне мыться в воде? Пожалуйста…
– Сушит, говоришь? – подозрительно тянет ри-одо, склоняясь надо мной. Смотрит испытывающе: – Хитришь, зверушка?
Ой.
Смотрю на него в ответ. Делая большие, невинные глаза, надеясь неведомо на что. Я же правду сказала. Частичную.
– Хм. А ты умна и изворотлива, оказывается. Мне это нравится. Пожалуй, с тебя действительно получится то, что нам нужно.
Нам? Кому, это нам? Может… Ох страшно что-то опять становится.
– Завтра ты расскажешь мне, как тебя возбудить, – с нажимом уведомляют меня. – Твоё тело нужно подготовить.
Видя моё замешательство, он с усмешкой ложится обратно. Притягивает меня к себе, как плюшевую игрушку. Заставляя улечься у него под боком. Обхватывает своей огромной ручищей, сжав ладонью ягодицу.
– Теперь спи, Лина, – и уже не мне: – Свет.
И спальня погружается во тьму.
