Мой бывший темный
— Избавь меня от своих криминальных подробностей, — я отвернулась, наконец схватив с кровати покрывало, и завернулась в него. — Мне надо одеться. Выйди, пожалуйста.
Вот только выходить Виктор не собирался. Он сделал несколько шагов, остановившись, только когда расстояния между нами не осталось.
— Ты правда не понимаешь?
Я лишь успела беспомощно отрыть рот, жадно вдохнув побольше воздуха, как оказалась захвачена в плен его покрасневших глаз.
Тело ослабло, руки безвольно повисли вдоль тела, покрывало соскользнуло к ногам.
— Нет, — сдавленно ответила я, не в силах сопротивляться прямому вопросу.
Виктор осторожно провел рукой по моему плечу, было видно, как в его теле разгорается желание, как расширяются зрачки.
— Это действительно очень похоже на метку, — он аккуратно прикоснулся к покрасневшему пятнышку. — Я уже понял, что ошибся, но запах… Возможно те кто подставили тебя были оборотнями. Да, наверное из-за этого…
Он выдохнул, растрепав рукой себе волосы.
— Прости. Это очень острый для нас вопрос. А я последние дни сам не свой. Сама понимаешь, не каждый день узнаешь, что у тебя будет ребенок. Мой ребенок. Никогда бы не подумал…
— Это вопрос? — затуманенный гипнозом разум ждал четких команд.
— У меня только один вопрос, — он вдруг коварно улыбнулся, прижав меня к себе. — Ты все еще хочешь быть моей?
Даже под воздействием гипноза мой мозг смог вяло удивиться, но рот против воли открылся, послушно отвечая, выдавая самые сокровенные мысли.
— Хочу…
Он щелкнул пальцами, и оцепенение слетело с меня точно так же, как и покрывало несколькими минутами ранее.
Разум наконец очнулся, и я сразу с размаха залепила ему пощечину.
— Сволочь! Да как ты?!.. — я замахивалась снова и снова, осыпая его лицо и грудь градом ударов, а из глаз текли слезы.
— Тише, тише, Ника… — он пытался меня урезонить, но я лишь сильнее расходилась, не в силах сдержать накопившийся внутри гнев.
— Ника, перестань, успокойся.
— Успокойся? Успокойся?! — кричала я. — Ты не имел никакого права в чем-либо меня подозревать, и уж тем более спрашивать! Тем более это! Особенно после того как угрожал забрать ребенка у меня!
— На счет того, что бы забрать малыша, переборщил, тут согласен… я не должен был говорить тебе такое, — начал было он, но мне уже было все равно. — Я ведь и сам на эмоциях из-за всего этого… Ника!
Не в силах хоть как-то утихомирить, он просто скрутил руки, поворачивая меня спиной.
— Тише. Я сейчас тебя отпущу… — медленно произнес он, словно говорил с маленьким ребенком.
Его рука соскользнула вперед, чуть поглаживая меня. Я всхлипнула, но уже больше от возбуждения, чем от обиды.
— Девочка моя… — я чувствовала, как он тоже теряет самообладание. Сильные пальцы впились мне в волосы. — У меня голову от тебя сносит.
Беспомощность, уязвимость обнаженного тела усиливала все ощущения. Неужели он все еще влюблен? Хочет меня? Даже с неидеальной фигурой, растяжками, лишним весом?
Стоит ли это использовать? Я же планировала соблазение?
Я зажмурилась и выпалила, прежде чем успела все обдумать.
— Укуси меня.
С глухим рычанием он чуть потянул меня на себя, я послушно откинулась на него, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце. Он оттянул волосы назад, запрокидывая мою голову, и припал к шее, покрывая ее поцелуями.
Наплевав на гордость, я отдалась в эти сводящие с ума чувственные объятия. Тело захлестывали волны удовольствия, когда его руки блуждали по мне, лаская, обжигая своими прикосновениями.
Вдруг резко стало больно. Я дернулась, но он не дал освоиться, лишь усилив хватку. Горло обожгло огнем, но Виктор держал меня очень крепко. Руки и ноги начали слабеть, резко стало холодно.
— Что ты?..
Я наконец вывернулась, провела рукой по шее. Кровь.
Кровь же была на губах у Виктора. Он плотоядно облизывался, глядя на меня своим странным красным взглядом. Теперь я точно могла сказать, что это никакая не игра света.
— Прости, не смог удержаться, — он вытер губы тыльной стороной ладони.
— По-моему, у тебя не все в порядке с головой, — с опаской прошептала я. — Зачем было так сильно кусаться?!
Он ведь никогда раньше так не делал.
— А ты так ничего до сих пор не поняла? — как-то не очень весело усмехнулся он.
— Что я должна была понять? — я обошла кровать, чтобы она оказалась между нами.
— Я вампир, Ника.
Он произнес это с такой же интонацией, с какой люди называют свою национальность. Что-то вроде «я серб, Ника», «я африканец, Ника».
— Это типа принадлежность к какому-то фан-клубу? — на всякий случай уточнила я.
