Бывший моей сестры

— Спасибо, Джорджен, — выуживаю из кошелька пару купюр и протягиваю ему.

— Большое спасибо, Ева Романовна.

Слабо улыбаюсь и хлопаю дверью, отбросив журнал в сторону. Я посмотрю его позже, когда каким-то образом удастся избавиться от Тимура. Скрещиваю руки на груди и поворачиваюсь к мужчине. К моему огорчению, он наблюдает за мной сквозь полуприкрытые глаза, которые скрывают любое выражение эмоций. Пульс учащается, волны тепла бегут вверх по ногам.

Черт! Из всех способов реакции на присутствие Тимура, желание было не тем, что я хотела бы испытывать. Изо всех сил стараюсь обрести контроль над своим телом.

— Ну? Ты собираешься просто сидеть и пялиться на меня весь день, или расскажешь, почему ты нарушаешь мое личное пространство в такую рань?

Тимур запрокидывает голову и смеется:

— Мне нравится, когда ты становишься стервозной, — наклоняется вперед, глаза становятся серьезными. — Но хватит веселья и игр, Ева. Поскольку ты еще не разозлилась и не назвала меня сыном дьявола, полагаю, тебе еще не донесли последние новости?

Хмурюсь, к горлу подбирается тревожное чувство. О чем он говорит? Не поэтому ли София заставила меня прочитать журнал?

— Какие еще новости? — руки непроизвольно тянутся к журналу. — Твою мать!

Новость попала на главную страницу. Я уставилась на смелые слова, разбросанные на первой полосе. Волна паники захлестывает. Пальцы, сжимавшие края журнала, белеют от напряжения.

«КОКЕТЛИВАЯ НАСЛЕДНИЦА»

Рядом с кричащим заголовком была фотография возле «Percorso», где я зажата между Алексом и Тимуром. Фотография была сделана с такого ракурса, что могло показаться, как будто я заигрываю сразу с двумя мужчинами. В статье осуждали меня как флиртующую и ветреную, разбивающую сердца женщину. Ради всего святого, был даже список моих прошлых «любовников».

Если родители увидят это… Напряженно сглатываю. Статья, конечно, была лживой. За исключением Марка, у меня не было отношений со времен колледжа. Упомянутые имена были просто случайными парнями, с которыми я была знакома.

Тимур спланировал это? Смутно пониманию, что меня усаживают в кресло. Журнал отбирают. Мужчина присаживается передо мной, обхватывая мои ледяные пальцы.

Как умно со стороны Тимура провернуть такой трюк, чтобы пристыдить и унизить меня таким образом. Моя семья гордилась отсутствием скандалов, и до сегодняшнего дня не было ни одного упоминания о таких вещах.

— Ты меня слышишь? — глубокий голос Тимура достигает моих ушей.

Он сидит напротив, мягко поглаживая мои руки. Почему Тимур ведет себя так обеспокоенно?

— Сволочь, — шепчу, отдергивая руки. — Ты полнейший ублюдок. Как ты мог это сделать?

На лице Тимура застывает маска мрачного недовольства.

— С чего ты взяла, что это моих рук дело?

— Из-за твоей глупой вендетты! — вскакиваю на ноги.

Ярость на мужчину возвращается в двадцатикратном объеме.

— Так вот почему ты пришел ко мне, да? Злорадствовать? Чтобы ткнуть мне этим в лицо?

Тимур тоже поднимается, на лице нет намека на эмоции.

— Я пришел сюда не для этого, Ева, а потому что знал, что ты так подумаешь. Я не имею к этому отношения.

— Серьезно? — недоверчиво хмыкаю. — Да ладно, Тимур, избавь меня ото лжи. Думаешь, я поверю, что ты не имеешь ничего общего с этим… с этой грязью? Ты поклялся опозорить и унизить меня.

— Поверь мне, Ева, если когда-нибудь я захочу отомстить тебе, я не паду так низко, чтобы прибегнуть к услугам грязной прессы.

Из меня непроизвольно вырывается горький смех. Боль и унижение хлещут через край. Его отрицание еще сильнее злит. Я была готова поспорить на сотню баксов, что он сделал это – возможно, не напрямую, – но Тимур был в этом замешан. Я знала только одного мужчину, который угрожал меня унизить, и он был сейчас в этой комнате.

— Тогда, какое совпадение, не так ли? — усмехаюсь. — А еще лучше целый грузовик совпадений. Ты пытаешься разрушить бизнес моей семьи, объявил врагом номер один и буквально вчера ты ужинал в том же ресторане, что и я. Интересно, почему я тебе не верю, Тимур? Теперь, пожалуйста, убирайся, у меня есть дела.

Прохожу мимо, желая оказаться как можно дальше от Тимура. Мужчина пытается схватить меня за руку, от которой я уворачиваюсь, и он хватает край полотенца, сдергивая его.

Не успеваю даже ахнуть, как полотенце соскальзывает. Теперь тело было полностью открыто его взгляду.

— О! Посмотри, что ты сделал в этот раз, — рявкаю, тщетно прикрывая хоть какие-то части обнаженное тело.

Готовлюсь послать к черту Тимура Энгберга. Но его горящие глаза выбивают из моей головы любые слова.